Ольга Пашнина - В память о звездной любви

Он хотел было что-то сказать, но я не дала. Что было удивительно для меня.

— Делайте, что хотите. Увезите меня к родителям, сотрите память, насилуйте, привязывайте, только не делайте вид, будто хотите мне добра, потому что мы оба знаем: все, чего вы хотите, это извлечь выгоду. Какую? Не знаю. Но вы гоняетесь за совершенно бедной и больной девушкой по всей галактике. Наверное, я вам очень нужна.

Проникновенная вышла речь, сама от себя такой не ожидала. Прав был Грег, смелею. А может, это сродни поведению зверя, загнанного в угол. Куда мне деваться? Одна дорога, с Жавьеном. И я не уверена, что хочу по ней идти.

Тут бы мне остановиться, но куда там…

— Знаете, я придумала! Сломайте мне спину совсем. Я буду беспомощная и спокойная. Идеальная жена.

— Я подумаю, — со злостью бросил Тоайто, прежде чем выйти.

Я почувствовала посадку всем телом.

Даже спустя несколько дней полета, когда Тоайто заходил лишь чтобы молча принести ужин и мельком взглянуть на экран диагноста, я чувствовала напряжение и боль в спине. Из адского кресла меня выпустили, но заставили надеть жесткий корсет, поддерживающий спину и шею в правильном положении. Корсет этот был шибко умный, и даже согнуться толком не давал. Да что там не давал — он начинал светиться и издавать сигнал тревоги, думая, будто со мной что-то не так.

В общем, тоскливее настроения у меня еще не было. И я постепенно скатывалась к тому состоянию, в котором меня забирал Грег. Даже несмотря на то, что транквилизаторами меня никто не пичкал.

Когда на экране, которым меня пытались развлечь, показались знакомые пейзажи Адары, захотелось выть. Меня снова привезли к родителям, как нашкодившего и сбежавшего кота тащат к хозяйке. Что было на Адаре, я уже знаю.

Оставалось только уйти в милые сердцу воспоминания об уютно жизни с Грегом. У моря, в небольшом доме с огромным количеством окон. Вспоминать вечера с вкусной едой, ночи, полные чего-то нового и приятного, дни, полные интересных занятий. Постепенно воспоминания смешивались с фантазиями, и я уже не могла отличить одно от другого. Мне вспоминались дети, я постоянно представляла, как они радуются подаркам и живут теперь уже с папой.

С одной стороны мне хотелось, чтобы Грег меня нашел, с другой — чтобы их семья оставалась в безопасности и покое. В том спокойном уголке, где нам было так хорошо вместе.

Мне не хотелось выходить из корабля, опираясь на руку Жавьена, но иначе не вышло. Он выглядел хмурым, то и дело бросал на меня взгляды.

В лицо ударила сухая жара, противная, липкая, знакомая. Когда мои глаза привыкли к свету, я увидела неподалеку, на площадке, отца. Вид его не предвещал ничего хорошего, но к этому я была готова. Мамы видно не было.

— Кай, — кивнул ему Жавьен, когда мы вышли, — все в порядке. Она немного повредила спину, но завтра корсет снимем.

— Пошли, — хмуро скользнув по мне взглядом, распорядился отец, — надо кое-что утрясти.

— Что именно?

Жавьен шел медленно из-за меня, а вот отец торопился. А если мне сотрут память? При мысли об этом возникла непроизвольная дрожь. Я не хочу забывать Грега и детей! Не хочу!

— Мы подписываем все документы, и Шэй моя, верно? — спросил Тоайто.

— Практически, — ответил отец. — Только нужна одна процедура. Шэй больна, вы же знаете. Небольшая операция, займет не больше пяти минут, а затем вы ее заберете.

— Послушайте, — шепнула я, — не надо! Хотите жениться — женитесь, увезти — увозите, но не надо этого делать!

— Успокойся, Шэй, — холодно ответил мужчина. — Так надо.

— Нет! — рявкнула я и дернулась от резкой боли в спине.

Тогда Тоайто еще крепче сжал мой локоть, чтобы я не могла слишком сильно дергаться и вырываться. Дальнейшие попытки отзывались болью, и я прекратила это бесполезное занятие. Все равно не легче.

Когда Грег меня увозил, я была слишком напугана и расстроена, чтобы запоминать пейзажи. Но мне показалось, будто вошли мы в то же здание, где я и жила. Во всяком случае, внутреннее убранство дома очень напоминало то, в котором я проснулась несколько месяцев назад. Отец невозмутимо шагал вперед, еще нас сопровождал какой-то мужчина с такой же белой кожей, как у отца.

Я уже поняла, что они собираются стереть мне память и обреченно проигрывала в голове самые приятные воспоминания. Как я поняла, что можно брать планшет и рисовать, когда захочется. Как Грег впервые меня поцеловал в отсеке, на корабле. Как я впервые почувствовала дождь. Как он устроил мне свидание на пляже и познакомил с жительницей моря Энн. Как он устроил мне кино на пляже, где экраном служили море и небо. Как приехала Джен. Как после нашей с ней вылазки в город Грег за меня перепугался. Как мы жили в крохотной квартирке на Земле, в ожидании Киры. Как Кира счастливо смотрела на нас, поняв, что мы будем ее родителями, и как Дэн не верил, что забирают и его.

— Это будет просто, — вдруг вырвалось у меня.

— Что? — не понял Жавьен.

— Это будет очень просто для вас. Привязать меня к себе. Дайте в руки игрушку, кормите и всячески напоминайте, что от меня требуется. Вам даже не нужно будет мучиться и учить меня делать выбор, вы его сами сделаете, а я с радостью поддержу. Очень удобно — иметь такую жену. Им надо поставить это дело на поток.

— О чем ты говоришь? — мне на секунду почудилось недоумение в голосе Тоайто.

Но я не успела обдумать эту мысль. Пришли.

Комната напоминала больничную палату, хотя воочию я их и не видела. Вокруг одной-единственной кушетки располагались много численные экраны и приборы, назначения которых я совсем не знала. При виде этого оборудования меня охватила дрожь. И что, вот так вот сейчас я все забуду? Грега, детей, наш дом? Как просто, оказывается, распорядиться чужой жизнью. Раз — и нет больше той Шэй, которая, порой, удивляла саму себя. Будет другая Шэй, которая понравится новому мужу, которая будет жить и не знать, что где-то в системе Альтаира сходит с ума ее настоящая семья.

Один из спутников отца подтолкнул меня к койке. Даже смешно стало, хотя, пожалуй, такой смех граничил с истерикой.

— Мне нравится дождь, — вдруг сказала я. — Увезите потом меня туда, где есть дождь.

— Что за…

Теперь уже отчетливее — в глазах Жавьена промелькнуло удивление.

— Что вы собираетесь с ней делать, Кай?

Отец лишь отмахнулся, а к моим вискам прикрепляли какие-то провода и пластинки. Что ж, отвечу я. Если он действительно не в курсе.

— Они собираются стереть мне память, господин Тоайто. Очень удобно — ведь если я не помню, что у меня есть дочь, ее будто бы и нет.

Не знаю, собирался ли мужчина мне что-то ответить. Я уловила лишь его быстрое, едва заметное, движение рукой в сторону какого-то прибора. Потом шею, а затем и голову охватила боль, терпеть которую я оказалась не в силах.