Чужая невеста для звездного странника - Наталия Журавликова

Хэмил Урро очень мил, но совершенно педантичен. Папа говорит, что это признак надежности человека. И такой прекрасный молодой человек меня будет уравновешивать.

— Ты знаешь, я очень заинтересован в нашей встрече, — строго сказал жених, — и в том, чтобы ты долетела живой и невредимой. Не забывай о нашей с тобой высокой миссии.

Да, мы с Хэмилом, можно сказать, родились чтобы скрепить союз двух галактик. Пиретриона и Аусмагала. И лечу я к нему уже восемь лет. С остановками, разумеется. Когда объявили о нашей помолвке официально, мне было двенадцать, а Хэмилу четырнадцать.

Почему мы?

Моя мама была королевских кровей. Папа  занимает все высокие политические посты, какие возможно, и отвечает за дипломатические отношения именно с Аусмагалом.

Хэмил — сын нынешнего Президента галактического альянса Аусмагала, правда, младший. Но президенство не царский титул, хоть обычно эту должность и занимают пожизненно.  Однако детям она не передается.

Десять лет назад наши галактики оказались на пороге войны из-за того, что космические пираты Пиретриона нашли короткий путь в Аусмагал и изрядно там пошалили.

Был скандал. Дружественная нам галактика чуть не прекратила все дипломатические контакты, которые и так было сложно соблюдать из-за того, что мы очень далеко друг от друга. Да, гиперскорости изобрели уже довольно давно, как и открыли “космические рукава”, которые значительно сокращали время путешествия между разными галактиками. Но все равно не налетаешься.

Около двух лет велись переговоры, сглаживались острые углы. А в день подписания соглашения о дипломатических отношениях и наши с Хэмилом отцы вдруг решили, что породниться — отличный способ показать, как мирно все настроены… Так и случилась наша удаленная помолвка.

Сейчас мы, можно сказать, были почти у цели. Оставалось лететь всего семь месяцев.

Нет, моя жизнь не проходила полностью на космическом корабле. Мы останавливались, высаживались на интересных обитаемых планетах. Но на свою родную я не вернусь уже никогда. Не скажу, что это очень грустно. На Айтарос с каждым годом становится все меньше ресурсов и естественный климат меняется в худшую сторону.

В моей галактике всего три обитаемых планеты и все далеко друг от друга. В Аусмагале их пять. То есть, это более сильная держава.

Успокоив Хэмила, я достала компьютер. Подождала, когда жидкие клавиши затвердеют, обретут правильную форму. Это конечно древность, все давно пользуются голосовыми вычислителями. Но мне по-прежнему удобнее тыкать в кнопки и видеть результат на экране.

Я ввела:

“Галактика “Млечный путь”. Солнечная система. Планета Земля”.

На экране появилось изображение спирали. Она крутилась безумно долго, секунд двадцать. Я успела бы посчитать в уме до триллиона.

В каюту, цокая, зашел Кваси. Робот — питомец.

— Что-то ищешь, Бел?

— Информацию о неизвестной мне галактике, — призналась я, сосредоточенно следя за верчением спирали.

Наконец, по запросу вылез результат:

“Млечный путь. Галактика средних размеров. Количество обитаемых планет: 2. Общее число жителей: до расселения 18 миллиардов. В настоящее время около 10 миллиардов”.

— Тебя интересуют затерянные цивилизации?

Робот помахал механическим хвостом.

— Встретила парня, который сказал, будто когда-то жил на Земле.

— Парня? Ты бегала на свидание? Девушке, которая помолвлена, не стоит так поступать.

— Я и не бегала, Кваси. Летала.

Робот сел на задние лапы, индикация заметалась, анализируя мой ответ.

— Это же ничего не меняет! — выдал он результат.

Я засмеялась и похлопала его по макушке.

Нечего собирать информацию обо всяких нахалах. Скоро папа разберется с Митчеллом и отправит его дальше бить свои рекорды.

Глава 5

— Ужин в главном ресторане, — сообщил Кваси, выводя меня из нового витка задумчивости.  На этот раз я успела начать переживать по поводу не купленного подарка для Герии.

Да, тачку разбила, спалила корабль какому-то космическому нахалу. Но при этом и цели не достигла. То есть, все было зря!

Каждый раз, когда я делаю что-то неразумное, папа спрашивает, почему мой мозг не просчитал все варианты.

Очень просто. Он у меня не всегда и не во всем рациональный. Одно дело — выводить формулы и решать сложные уравнения, другое — использовать расчеты по жизни. Да, я могу сказать, на сколько минут или километров хватит заряда аккумулятора. Но ведь не получится учесть все повороты, которые придется совершить по пути, возможные остановки и воздушные пробки.

Мой мозг мыслит обобщенно, крупными категориями. Мелочь вроде — не опоздать к ужину, в его диапазон не входит. Поэтому к столу я пришла последней. И с удивлением увидела за столом рядом с отцом  Митчелла.

— Добрый вечер, Исабель, — поздоровался он, как приличный. Словно несколько часов назад не обзывал меня тупицей. Хотя, справедливости ради, если бы мне кто так зарядил ногами, я бы вообще разговаривать не стала.

Я села напротив него и вымученно улыбнулась. Не люблю незнакомцев. Хотя с этим уже успела пообщаться довольно близко.

— Прошу извинить за корабль, — сказала я ему вежливо.

— Да, для меня это большая потеря, — вздохнул парень, — я участвую в гонке почти два года. Но адмирал Радро очень мне помог. Он лично связался с организаторами межгалактических состязаний, объяснил им ситуацию, и дирекция согласилась поставить меня на паузу. И когда я смогу возобновить свое участие, мое время стартует с той же точки, на которой я остановился.

— Замечательно! — я обрадовалась вполне искренне. Неприятно, когда из-за твоей беспечности у кого-то дело жизни рушится.

— Да, но тут есть проблема, — хмуро вступил отец, — Митчелл должен продолжить состязание на том же корабле, что и начинал. То есть, если я предоставлю ему один из своих или куплю новый, его обнулят. Значит, придется чинить.

— А Кукулькан подлежит восстановлению? — забеспокоилась я.

— На первый взгляд не очень, — признался Карнел, — требуется ремонт обшивки, довольно обширные заплатки. Полетел двигатель. Электроника очень пострадала.

— Но точнее скажут техники, — закончил папа, — так что ждем результатов диагностики. А пока господин Карнел — гость “Айтарос”. И мы бесконечно благодарны ему за спасение одной взбалмошной девицы.

— Взбалмошная девица тоже благодарна, — смутилась я, пряча взгляд в тарелку с салатом.

Рядом с Митчеллом я испытывала несвойственную мне неловкость. Все дело, разумеется, в чувстве вины. Ему теперь менять свои планы, торчать невесть сколько на крейсере. И, естественно, он отклонится от маршрута, которого до этого придерживался.

За соседним столом сидела кузина Герия с родителями, а рядом — мои мачеха и