Джессика Фортунато - Механическое сердце

Казалось, что время тянется необычайно медленно, пока я не подняла взгляд и не увидела мужчину, сидящего в углу комнаты. Бледный, долговязый, с вьющимися каштановыми волосами, что обрамляли ангельское лицо, доставая до подбородка.

Незнакомец хоть и промок насквозь, но по-прежнему оставался в рубашке и галстуке, надетых под старомодный свитер. Еще мужчина носил очки в черной оправе, что, по моему мнению, добавляло привлекательности его чудесным глазам карамельного цвета, которые сейчас размером напоминали блюдца. Бедняга выглядел чрезвычайно испуганным.

- Виктор... вы же Виктор, так? Брат Винсента? Что случилось?

- Я снял с вас свитер, чтобы сделать непрямой массаж сердца. У вас температурный датчик... в груди, – заикаясь, произнес Виктор.

Вот дерьмо, я об этом забыла. Я медленно вылезла из воды, стараясь не испугать Крэйна-старшего. Словно он был оленем или кем-то вроде того. Завернувшись в обнаруженное рядом полотенце, я присела на краешек ванны.

- Прошу прощения за то, что вам пришлось увидеть такое. Могу я поинтересоваться, как я оказалась в ванне?

- Я услышал глухой стук и поднялся наверх. Я не нащупал у вас пульс, поэтому собирался сделать непрямой массаж сердца, но, когда снял с вас свитер, увидел это... – Дрожащим пальцем Виктор указал на мою грудь; голос его был едва слышнее шепота.

Я знала, что мне не следует злиться, но ничего не могла с собой поделать. Винсент с пиццей может вернуться в любую минуту, а я тут мокрая и полураздетая сижу в его ванной.

- Виктор, умоляю вас, сосредоточьтесь. Почему я мокрая?

Теперь он посмотрел на меня как на полную идиотку. Но по крайней мере этот взгляд казался более спокойным.

- Ваш прибор… показывал красную зону, это слишком жарко. Будь вы двигателем, я бы использовал охлаждающую жидкость, но вы человек, так что я воспользовался водой. Ведь вы?..

- Человек? Мне нравится так думать. Вы необычайно сообразительны, Виктор. Спасибо.

Я встала, отчего он тоже вскочил на ноги. Я протянула руку и обменялась с ним рукопожатием.

- Почему ваша кожа продолжает оставаться такой теплой? Вода в ванне была просто ледяной.

- Это мучительно долгая история. Поверьте, вы не захотите ее слушать.

Раздавшийся стук заставил Виктора вздрогнуть. Неожиданно он оказался рядом со мной, и мы оба уставились на дверь, чувствуя себя так, словно только что ограбили банк. Мне сложно в этом признаться, но у меня не осталось сил выдумывать истории и искать оправдания.

Дверь распахнулась, и на пороге возник Винсент. Напуганный, смущенный, держащий в руке пиццу. Повисло молчание – мы трое оценивающе смотрели друг на друга.

- Трубу прорвало, – неторопливо и спокойно произнес Виктор. – Я был внизу и услышал крик твоей подруги, а когда поднялся сюда, она уже промокла до нитки. И я тоже промок до нитки, а потом починил трубу.

Винсент ни за что не купится на эту историю. Виктор врал с решительностью пятилетнего ребенка. С другой стороны, что еще, черт возьми, могло произойти? Что ему следовало сказать? Что некая цыпочка была готова взорваться, как хот-дог, который передержали в микроволновке?

Оба брата посмотрели на меня.

- Именно так все и случилось. Я вам помогу убраться, ребята.

Я собралась было снять полотенце, но Виктор быстро подоткнул его обратно, заново укутывая меня. И только тогда я сообразила, что уже во второй раз за сегодняшний день забыла о своем маленьком «градуснике для мяса».

- Девушка промокла и замерзла. Может, ты отвезешь ее домой, а я пока уберусь? – произнес Виктор, мягко подталкивая меня к двери.

Винсент кивнул, и я прошла за ним в кухню, где мой приятель положил пиццу. На лице его застыло смущенное выражение. В этот раз, когда Винсент предложил заехать в «Крибле-крабле» и забрать мои вещи, я не стала спорить. Я ждала его в грузовичке, пытаясь понять Виктора. Несмотря на свою первоначальную и вполне оправданную реакцию, он помог мне дважды за десять минут.

На часах всего два пополудни, а я уже выбилась из сил. После того как Винсент вынес мои вещи, он не проронил ни слова. Я снова поблагодарила его и извинилась за неприятность с водопроводом. Приятель выдавил лишь: «Пока!».

Люди понимают, когда им вешают лапшу на уши. Даже если еще не могут точно указать, в чем эта самая лапша заключается.

Я открыла дверцу своей машины и почувствовала, как по лицу скатилась пара слезинок. Винсент был моим единственным другом в Колорадо-Спрингс, и я знала, что своими странностями умудрилась вызвать его подозрения.

Дома я приняла продолжительный теплый душ и надела водолазку, чтобы почувствовать себя более защищенной, после чего уселась к компьютеру и вошла в поисковую систему.

Набрала имя – Виттор Крэйн.

«Возможно, вы имели в виду “Виктор Крэйн”?

Да-да, так и есть, компьютер. Хорошая работа.

В социальных сетях Виктора Крэйна не обнаружилось, но небольшая заметка позволила кое-что о нем узнать. Родился и живет в Колорадо, в этом году ему исполнится двадцать восемь лет, и у него есть брат. Также поисковик выдал какие-то медицинские статьи, но я не поняла даже названий файлов. К одной из статей прилагалась фотография двадцати мужчин в лабораторных халатах. Виктор стоял на заднем плане, рядом с дверью, и прямо-таки излучал неловкость.

По какой-то причине эта фотография заставила меня улыбнуться. Кажется, даже имея сердце, Виктор чувствует себя не в своей тарелке.

Так же, как я.

Глава 6

- До Дня святого Валентина осталось всего одиннадцать дней, – сообщил радостный голос по интеркому.

Я рассмеялась исподтишка, представив, как все до единого холостяки в супермаркете, роняя свои покупки, в панике бегут к выходу.

Я бездумно бросала продукты в корзину. Везде сердца, сердца, сердца... Ненавижу это слово. Знаете, в скольких фразах его используют, чтобы выразить душещипательные чувства? Сердечная кручина, тоска на сердце, разбитое сердце, сильное сердцебиение, сердечные струны, большое сердце, от всего сердца, сердечный… Какой бы ни был смысл – хороший или плохой, – в составе этих словосочетаний всегда присутствует сердце.

Я пыталась дозвониться Винсенту, но каждый раз попадала прямиком на голосовую почту. Не имело значения, в каком городе я живу – результат всегда оказывался одним и тем же. Я слишком странная, чтобы быть чьим-то другом.

Больше всего меня занимал вопрос, о чем думает Виктор. Поговорили братья или нет?

Я торопливо расплатилась на кассе и поехала домой. Включила какой-то фильм и задремала перед телевизором, но проснулась от легкого постукивания. Осмотревшись, я поняла, что кто-то тихо стучится в мою квартиру. Удивленная, я на цыпочках подошла к двери.