Мария Дубинина - Дитя Нахемы (СИ)

Очень дипломатично, но крайне размыто.

— Можно еще вопрос?

— Сколько будет угодно, ma madame, — почтительно склонил голову блондин. Я не очень разбираюсь в языках, но кажется, это французский. Он назвал меня своей госпожой? Я робко улыбнулась и спросила:

— Я вампир?

Видимо моя улыбка и вопрос так не вязались друг с другом, что Жан захохотал. Заливисто и от души. Улыбка на моем лице погасла в миг:

— Что я такого сказала?

— Понимаете, ma madame, когда я, как Вы сейчас, открыл глаза под присмотром моей новой семьи, я пришел в ужас и неоднократно пытался покончить с собой, а Вы… Вы удивительно сильная девушка, если мне будет дозволено так говорить Вам.

Я снова просияла. Что ж, главное, что я жива. Жан продолжал выжидательно на меня смотреть. Я покраснела под этим немигающим взглядом.

— Наверное, это не совсем все, что Вы хотели узнать? Да, ma madame, Вы вампир. Этого не надо бояться, это надо принять. Вас всему научат и Вам нечего будет бояться.

Я мяла в руках край одеяла, не поднимая глаз на застывшего в кресле напротив Жана. Он не стал навязывать мне свое общество и, поднявшись, сказал:

— Одежда в шкафу. Когда будете готовы, я пришлю за Вами кого-нибудь.

Я ничего не ответила, и Жан вышел за дверь. Я дала волю чувствам и запустила в нее подушкой. Благо на постели, больше походящей на маленький аэродром, их было много. Другую подушку я крепко обняла, как спасательный круг, и оглядела комнату. Она была выдержана в золотисто-зеленых тонах. Болотно-зеленый толстый ковер на полу, изумрудные обои с золотыми узорами-листьями. Нежно-салатовое постельное белье. Тяжелые шторы под цвет ковра. Огромный письменный стол, инкрустированный позолотой. Шкаф-купе во всю стену с зеркальной панелью, так что кажется, что это просто одно гигантское зеркало, а не шкаф вовсе. На стенах резные полки, на которых я узнала свои книги. Обстановка мне понравилась. Я выскользнула из-под одеяла, отметив при этом, что была абсолютно голой. Тот, кто привез меня сюда вместе с вещами, не побрезговал и раздеть. Надеюсь, это была таинственная Гретхен, а не Жан. Я подошла к двери и заперла. Потом только обратила жадный взор на шкаф-купе-зеркало.

Полностью облачившись в шикарную и, скорее всего, нереально дорогую одежду, я придирчиво оглядывала себя в зеркало, в котором помимо меня отражалась вся комната. Я немного изменилась. Не вся в целом, а какие-то маленькие нюансы внешности добавили мне элегантности и, не побоюсь этого слова, очарования. Русые волосы потемнели, так что теперь я имею право называть себя брюнеткой, Серо-зеленый цвет глаз наконец-то отбросил часть "серо-", а стал просто изумительно изумрудным. В фигуре стала прослеживаться утонченность. Я приоткрыла рот, блеснули ослепительно белые тонкие клыки. Я проворно отшатнулась от зеркала. Как же я их раньше не почувствовала! Провела кончиком языка по этой ошибке стоматолога — ничего, никакого неудобства. В дверь деликатно постучали.

Я подошла к запертой двери и спросила, кто это.

— Меня послал к Вам мастер Жан, миледи, — послышался робкий голос. От неуверенности, сквозившей в интонации незнакомца (непонятно даже какого это существо пола), я почувствовала себя трусихой и высунула нос наружу. На пороге никого не было, только мелькнул на повороте длинный подол белой юбки с оборками. Жан обещал послать за мной. Но куда мне идти? Словно в ответ на мои мысли я услышала бархатный голос блондина, и сам он не преминул появиться из-за злосчастного поворота:

— О, ma madame, Вы восхитительны, — раскланялся Жан и галантно поцеловал мне руку. Я смущенно покраснела при этом. Времена подобного проявления этикета давно прошли, но Жан их, видимо, застал.

— Вы, наверное, голодны? — продолжил он.

— Я… — прислушалась к своему организму, но ничего страшного не ощутила, — Нет. Спасибо.

Лицо Жана нахмурилось. Мое сердце зашлось от тревоги:

— Что?

— Все молодые в первый же день испытывают дикую жажду.

Мне резко поплохело. Я догадалась про какой голод он спросил и о какой жажде идет речь. О жажде крови!

— Что с Вами? — Жан подхватил меня под локоть, когда пол попытался поменяться местами с потолком.

— Все отлично, — выдохнула я, — Мы куда-то шли?

— Вам нужен наставник. Малый совет мастеров определит его. Думаю, Вам будет интересно посмотреть на это, — говорил Жан, бережно, под руку, ведя меня вверх по лестнице.

Я ожидала чего угодно, но таинственные мастера разместились с комфортом в мягких глубоких креслах какого-то кабинета, выдержанного в пурпурно-черных тонах. Абсолютно голые стены, только несколько одиноких книжных шкафов с одинаковыми переплетами толстых фолиантов. Кресла стояли полукругом. Одно место было выдвинуто перед остальными, чтобы сидящий мог обозревать всех и все могли видеть его. Но мне это кресло показалось не троном председателя, а скамьей подсудимых.

— А, Жан, — навстречу нам поднялась высокая, изящная и пышногрудая брюнетка лет двадцати пяти, — Я очень рада видеть тебя на совете. Знаешь, это ужасно скучное занятие — сидеть и перемывать косточки друг другу.

Она прижалась внушительным бюстом к груди Жана и, привстав на носочках остроносых туфелек, сочно поцеловала блондина.

— Кармен, милая, я тоже рад тебя видеть, — он немного отстранил от себя девушку, — Хотелось бы представить Малому совету мастеров нашу новообращенную.

— И кто же обратил это юное создание? — с легкой насмешкой в голосе спросил пепельноволосый мужчина с миндалевидными черными глазами.

— Вообще-то я ожидал, что вы мне ответите на этот вопрос, — жестко парировал Жан и подвел меня к "скамье подсудимых"

— Прежде, чем дело дойдет до Старейшин, я должен знать, кто сделал это.

Кармен тряхнула роскошной гривой черных волос:

— А почему Старейшины должны заинтересоваться… этой? — она кивнула на меня.

Жан обошел мое кресло и положил руки мне на плечи.

— Перейдем же к представлению. Скажи свое имя, ma madame.

Я огромными от страха глазами окинула собравшихся здесь… вампиров и громко и четко произнесла:

— Меня зовут Нахема.

По кабинету прошелся шепот. Пепельноволосый мужчина поддался вперед:

— Это невозможно.

Жан продолжал ободряюще касаться моих подрагивающих плеч. Я повторила:

— Меня зовут Нахема.

— Она не врет, — задумчиво произнесла Кармен. — Не может врать. И вы все это знаете.

Я не решалась обернуться и увидеть глаза Жана. В этот миг я почувствовала горячую благодарность к черноволосой красотке. Меж тем она продолжила:

— Жан, ты не можешь быть ее наставником. Давай им стану я?