Дневники фаворитки - Татьяна Геннадьевна Абалова

— Я раскладывала ваши вещи, миледи. Вам просто не в чем выйти к королеве, — заметив, как София расстроилась оценкой гардероба, Жейма поспешила ее утешить: — Нет-нет, вещи у вас добротные, и во время учебы вы не сильно будете выделяться, но для встречи с королевой надобно что-то более…

— Легкомысленное? Пена кружев, веер из перьев…

— Богатое.

— О! У меня же есть жемчужное платье! Правда, я ни разу его не мерила.

— Я его видела. Сожалею, но оно тоже не годится. Оно слишком…

— Тяжелое?

— Слишком дорогое. Слишком. В таком только на прием в королевском дворце. Боюсь, Ее Величество сочтет выход в жемчужном платье как вызов. За желание привлечь к себе внимание. К тому же у вас и туфелек под него нет.

— Жаль, — София откинула голову назад, чтобы Жейма смыла водой из кувшина пену с волос, — а я так хотела посмотреть на нашу королеву.

Она не кривила душой. Но ею двигало вовсе не праздное любопытство: София Мирудская хотела оценить человека, погубившего ее мать. Врага нужно знать в лицо.

— Вы, наверное, единственная, кто хочет увидеть Донну Велийскую. Остальные мечтают встретиться с ее сыном. Он дивный красавчик.

— Она приедет с ним?! — вода из ванны едва не выплеснулась, так резко София села.

— Ее Величество всегда приезжает с Его Высочеством. Как королева не раз говорила — здесь учится его будущая невеста. Осталось только выбрать, какая из леди пойдет под венец как будущая королева Дамарии.

— Увы, это не я. Гардероб не тот, — София рассмеялась, и Жейма тоже позволила себе улыбнуться, не понимая, что при любом раскладе ее хозяйке не быть супругой принца. Она же не из Восточной Саарии, где брат может жениться на родной сестре?

— Вы не переживайте, королева здесь частый гость. Еще увидитесь. Вам бы лучше позаботиться о наряде к осеннему балу. Он состоится в особняке здешнего губернатора. Вы бы видели, до чего там красиво! В Кардовар прибудет не только принц, но и его друзья. С одним из них познакомилась моя прежняя госпожа, и уже через месяц у них состоится свадьба, — глаза Жеймы опять набрякли от слез. — Ей даже не дали закончить школу.

— Какая она, королева? — Софи перевела разговор, чтобы еще больше не расстраивать служанку.

— Красивая. И очень любит сына. Только боюсь, ему трудно будет подобрать невесту.

— Почему?

Жейма помялась, но после того, как «госпожа» сделала умильное лицо и ласковой кошкой погладила ей руку, сдалась.

— Она должна быть без языка, но с отличным слухом. Чтобы быстро выполнять любое желание Ее Величества.

— Ты оговорилась: Его Высочества. Быстро выполнять любое желание Его Высочества, мужа.

— Нет, — помотала головой Жейма. — Королева не потерпит рядом с собой ту, что не будет ей слепо подчиняться.

— Вот как? — София встала и позволила себя укутать в полотенце. — Выходит, мне даже роскошный гардероб не поможет стать женой принца. Подчинение не в моей крови.

«Мне еще не хватало, чтобы брат по отцу положил на меня глаз. Буду дерзкой, своевольной провинциалкой».

Глава 20. Неугодная

— Леди! Все вниз!

Волосы Софии еще не просохли, да и одеться толком не успела, а лишь наскоро проглотила завтрак, принесенный Жеймой, когда в комнату заглянула сестра Фора.

Оценила внешний вид и вкрадчиво произнесла:

— Ты же помнишь, что тебе не стоит показываться на глаза королевы и ее свиты, — она будто невзначай упустила имя главного гостя монастыря, ради которого леди табуном неслись вниз по лестнице.

— А если я рискну? — пора бы показать непокорный характер.

— Град насмешек и обидное прозвище, презрение на лице королевы и недовольство матери-настоятельницы, допустившей крестьянку в высшее общество — ты хочешь все это прочувствовать?

— У крестьянки благородная кровь.

— Увы, ее не видно за всем этим, — монахиня повела рукой, не пропустив ни стоящих в ряд башмаков, считавшихся новенькой ученицей весьма приличными, ни открытой дверцы гардероба с хранящимися там неброскими нарядами. — Сиди и не высовывайся.

Дверь закрылась, заставив прячущуюся за ней Жейму огорченно глянуть на свою подопечную. Но София лишь гордо вздернула подбородок. От глаз служанки не скрылись сжавшиеся в кулаки пальцы.

— Видишь, Жейма, никакие благородные корни не позволят тебе стать желанной при дворе, если нет внешнего блеска. Но это же несусветная глупость — за вещами не видеть человека!

— Встречают по одежке. И еще… Бастарду гораздо труднее добиться такого же к себе уважения, как чистокровным.

— Ты и об этом знаешь?

— О том, что вы бастард, уже все знают.

«Держись, Софийка, держись».

— Я отвечу так: сдалась мне королева со всей своей расфуфыренной свитой! Я приехала в школу не за выгодной партией, и гораздо лучше проведу время за чтением. Где здесь библиотека?

— Увы, госпожа, она откроется только с началом занятий.

— Куда здесь можно сходить? Не хочу сидеть в закрытой комнате, будто наказанная.

— Идите в сад, он очень красивый. Прелестная беседка, пруд с лилиями и лучший во всем королевстве цветник. Саженцы свезены со всего мира.

— Решено! Нет, это платье я не надену, — Софья убрала в шкаф приготовленное служанкой — лучшее из лучших. — Еще порву ненароком.

Вытащив любимое — то, под которое не надо надевать корсет, напялив на ноги легкие башмаки и наскоро заплетя едва просохшие волосы, высунула нос за дверь: не задержался ли кто из тех, кто жаждет встречи с принцем?

— Так где, ты говоришь, тот чудесный сад?

— Держитесь колокольни.

София выскользнула из покоев, а Жейма занялась тем, что положено делать приличной служанке в отсутствие госпожи: пошла досыпать к себе.

* * *

Выйдя на парадную лестницу, веером высыпавшую ступени на площадь с фонтаном, Софья огляделась. Прибыв в монастырь ночью, она толком ничего не видела. Темные кусты да деревья вдоль мощеной тропинки. Сейчас разглядела, что родительский обоз подъехал вовсе не к центральному входу, откуда неслись приветственные речи матери-настоятельницы, и где виднелся ворох цветных платьев, а к хозяйственным воротам. Туда как раз въезжала телега, груженая овощами.

Колокольня, все так же упирающаяся макушкой в небо, высилась за одноэтажным приземистым строением, больше похожим на казарму. София как-то с отцом навещала старших братьев, служащих в егерских войсках, поэтому оценила строгость архитектуры: никаких колонн,