Вероника. Дом там где сердце - Людмила Вовченко

— Мы вписываемся? — спросила она вполголоса.

— Вписываемся, как моль в библиотеку, — отозвался Макс.

— Прекрати паясничать, — Эван бросил на него холодный взгляд.

— О, прости, Святой Михаил, — театрально поклонился демон. — Забыл, что ты всегда в костюме из добродетели.

Кристалл зашипел у Вероники в ухе:

— Они как коты перед дракой. Только хвостов не хватает. Держи их под контролем, хозяйка.

* * *

Их приняли как делегацию искусствоведов. Благодаря подделанным бумагам и обаянию Эвана, дверь в особняк открылась. Внутри пахло пылью, стариной и дорогим коньяком. Их встретил седой господин с тяжёлым взглядом.

— Я вас слушаю, господа. Только учтите: картина не продаётся. Она останется в семье. — Он был жёсток, но в его голосе была странная усталость.

Вероника сделала шаг вперёд:

— Мы даже не просим продать. Мы хотим предложить другое — её сохранить. Время меняется, а утерянные шедевры заслуживают не просто забвения. Мы готовы предложить взаимную выгоду.

— Деньги? — он усмехнулся.

— Больше. Память. Историю. Имя, которое останется в музее навсегда.

Старик задумался. Макс, скрестив руки на груди, лениво наблюдал. Эван подошёл ближе и добавил:

— Мы знаем, что она у вас. Настоящая. Но копия, которую мы оставим — будет не хуже. Мы не воры. Мы — проводники.

* * *

Позднее, в номере, Вероника упала в кресло и зарылась лицом в подушку:

— Боже, я чуть не сгорела от страха.

— Ты была блистательна, — отозвался Эван, подходя ближе. Его голос был тих, как прикосновение. — И убедительна.

— Слишком убедительна, — Макс швырнул на стол карту города. — Я бы с таким голосом отдал не только картину.

Вероника вспыхнула:

— Что вы оба хотите доказать?

Кристалл вздохнул:

— Что ты им обоим нравишься, дурочка. Даже камень это понял.

Они все замолчали. И только за окном Петербург продолжал дышать снегом и временем, скрывая под ледяной коркой множество тайн.

Глава 47

Глава 47.

Картина прошлого и тень воспоминаний

Вечер в доме начинался как обычно — золотой свет ламп ронял блики на паркет, в чайной комнате пахло бергамотом и мёдом, а Вероника листала старинный альбом с копиями работ русских художников, который, как оказалось, появился в доме вместе с очередной заявкой на задание. Но вечер не обещал быть спокойным.

Кристалл, трепещущий в воздухе над пьедесталом у Кодекса, загорелся мягким фиолетовым светом и с лёгким раздражением заговорил:

— Опять эти коллекционеры! Что на этот раз? Монета с Троей? Кинжал Клеопатры?

— Нет, — вздохнула Вероника, скользя пальцами по странице. — «Рыцарь на распутье»… Васнецов. Но не музейная версия, а черновой вариант, сделанный до окончательной картины. Считается, что он утерян, но, судя по приложению к заказу, на самом деле он попал в частную коллекцию купца Корнилова в девятнадцатом веке.

Кристалл иронично фыркнул:

— Ага, конечно. И, как всегда, просто сходить, попросить и получить.

— Не совсем, — сказала она, поднимая глаза. — Коллекционер не в восторге от идеи отдавать картину музею. Нам придётся уговорить его — легально. Или предложить обмен.

Макс, появившийся из библиотеки в серой рубашке с расстёгнутым воротом, посмотрел на неё с интересом:

— Девятнадцатый век. Пушкин жив, Толстой ещё не написал «Анну Каренину». Прекрасная эпоха. Но скучная. Мужчины пьют, женщины хандрят. — Он усмехнулся. — Ты готова к бальным платьям и длинным перчаткам?

— Я никогда не готова к корсетам, — отрезала Вероника. — Но да, мне интересно. Всё, кроме хандры и морали.

Эван молча стоял у окна, наблюдая за закатом. Лондон тонул в туманной дымке, и на фоне розовато-серого неба его профиль казался выточенным из мрамора. Он обернулся, когда загорелся свет оповещения от Кодекса.

— Кстати, — сказал он тихо, — если мы отправимся в тот период, стоит быть осторожными. У Корнилова, по слухам, есть связи с… одной дамой. Очень опасной и до ужаса обаятельной.

— О да, — усмехнулся Макс. — Мы с Эваном… пересекались с ней. Восхитительно стервозная. Милая Элизабет, если я не ошибаюсь?

— Она же Лисса, — добавил Эван, и в голосе его промелькнула острая нота.

— Кто такая? — Вероника навострилась.

— Та, из-за кого у нас с Эваном было последнее «непрощённое» молчание, — ответил демон с усмешкой. — И, судя по всему, она тоже всё ещё в том времени. По крайней мере, магический след остался.

Вероника выдохнула, поднялась и потянулась:

— Значит, берём карту, документы, одежду — и в путь. Но сначала… костюмерная.

* * *

Дом отозвался на её желание — одна из дверей, ранее запертой, открылась, и Вероника вошла в комнату, от которой захватило дух. Костюмы всех эпох, от греческих хитонов до скафандров будущего, висели на золотых плечиках, а в центре стояло зеркало, реагирующее на пожелание примерить любой из нарядов.

— Надень что-нибудь приличное, — ворчал Кристалл. — Мини-юбка в девятнадцатом веке — и нас сожгут как ведьм.

— А ты не боишься, что я тебя случайно уроню в чай с мятой? — отрезала она, и Кристалл возмущённо замерцал.

В итоге она выбрала тёмно-бордовое платье с лифом, расшитым бисером, и полупрозрачную накидку с капюшоном. Макс, переодетый в фрак, выглядел как герой любовного романа — волосы зачёсаны назад, в глазах играл огонёк. А Эван, скромно одетый в серый костюм с золотым карманным часами, выглядел аристократично и… слишком правильно.

— Вам обоим не хватает лёгкого разгильдяйства, — пробормотала Вероника. — В жизни нельзя быть настолько идеальными.

— Мы стараемся, — сказал Эван с серьёзным видом. — Но твой уровень хаоса вдохновляет.

* * *

Портал вспыхнул, как золотое зеркало, и команда шагнула в Москву 1862 года. Снег, лошадиный навоз, запах пряников и мороза — всё смешалось в вихрь.

— Добро пожаловать, — прошептал Макс, — в мир, где холод — это нормально, а борщ — религия.

Они направились к особняку, где жил коллекционер. В пути — остановка у трактира, разговоры у печки с местными, встреча с торговцем, который, похоже, заметил нечто странное в глазах Макса.

Вероника удивлялась: как ловко оба мужчины подыгрывают времени — речь, повадки, даже походка изменилась. А она… всё ещё чувствовала себя туристкой.

— Просто будь собой, —