Алая сова Инсолье - Ива Лебедева

— Сказала женщина, которая ест за мой счет. Эх, ладно. — Я сердито дернул эту неприступную цитадель за руку к себе ближе и обнял за талию. Не денется никуда. — С чего ты взяла, что убийца — этот, как ты сказала… маньяк? Дурацкое слово какое. Может, он никого больше и не убил. Или убил, но не здесь. Или по одному пацану раз в два-три года таскает. Так вот, кроме как в виде заказа на свежеухлопанное дитя кого-то денежного, мне ничего перепасть не может ну никак!

— Но мы и пытаемся узнать, как часто он убивал, — вздохнула Имран, перестав топорщиться. — Затем мы и здесь, верно?

— Тьфу, пустая болтовня!

— Кто бы говорил. Но, наверное, не тот, у кого рот вообще не закрывается на протяжении всего нашего знакомства.

Вот зараза, а! Еще она меня болтливостью попрекает! Хочу и разговариваю. Я не святой придурок, как некоторые, у которых чтоб слово вытянуть, надо либо по башке огреть, либо триста раз вокруг с цимбалами станцевать!

— Просто когда ты все время бухтишь, мне хуже слышно остальной мир, — вдруг вздохнула святая. — Труднее ориентироваться.

— О, тогда я песни петь буду. Чтоб точно никуда не ускакала и ни во что не вляпалась. Со мной иди, я тебя не уроню и не потеряю. Понятно?

— Да. — Она коротко кивнула.

А я разозлился. Опять. Но уже на себя. Подумал вдруг, что слепому и правда важно хоть как-то ориентироваться самому. Иначе очень страшно…

А вот шатта ей под алую повязку. Потерпит немного. Пусть запомнит, привыкнет, в кровь впитает! Без меня — никуда! Лучший поводырь в этом мире — я.

Самое главное, подумал — и заткнулся. Только свину сказал, чтоб тот телегу стерег возле общей коновязи. И молча потащил свое несчастье в сторону ближайшего трактира. Оно опять голодное, я ж знаю! А не голодное — так силой впихну, нам нужно вес набирать ради маскировки!

Там и поспрашивать можно, налью пару кружек пенного местным забулдыгам, они мне всю историю окрестных земель за последние полвека выложат. И даже не сильно приврут, если правильно вопросы задавать.

Причина? Причина для таких вопросов вот она, фальшивый живот придерживает. Остановиться тут хотим, надолго. Вот и пытаю, безопасно ли. Скажу, например, что были слухи о воре и убийце младенцев в этой местности, жена паникует. Приукрашу, что, мол, крадут для темных ритуалов и жертвоприношений. Расскажу страшные истории с «родины», где лет десять назад орудовал убийца подростков. Его даже болотные рогачи боялись, например. И все, все местные новости и слухи будут у меня в кармане.

А сволочь святая пусть ест. И никуда! Не лезет!

Глава 31

Алла

И вот сижу я в местном трактире. Страшненьком, к слову. А если говорить по поводу санитарии, то странно, что по полу крысы не бегают. Даже без глаз все понятно. Точнее, ощущаемо. Обоняние у меня не как у собаки, конечно, и даже не как у сыщика из детского мультфильма. Но запах давно немытых полов и тел вполне могу учуять. И от стола воняет старой тряпкой, которой долго мыли грязную посуду, а потом бросили киснуть мокрым комом у раковины.

М-да… ну, не мне жаловаться. За последний месяц с небольшим даже такой стол, такой пол и такая тряпка, которой этот стол хотя бы для порядка вытерли, — почти недоступная роскошь.

Забавно, что вуаль на лице, такая же белая, как платье, под которое мне натолкали подушек, нитям не мешает. Мешает им другое.

— Ну быва-ало, да, — пьяно протянул собеседник Инсолье. — Только у нас не младенцев жрали, а этих, пацанов. Или не жрали, шатт там разберет. Совсем эти твари черные оборзели, пусть бы уж лучше младенцев.

Рука Инсолье сжалась, крепче перехватывая мое запястье. Он даже за столом не отпускал. И сейчас от этого прикосновения снова стало горячо. Так… надо что-то делать. Мы вроде бы поймали отблеск следа, а я ни о чем, кроме этих длинных, сильных и обжигающих пальцев, думать не могу. Хорошо, под вуалью не видно, что краснею. Не то чтобы совсем я, скорее, это тело. Но я-то внутри. И поневоле чувствую.

— А то что получается? Ты растишь-растишь дите, кормишь его, каждый медяк вкладываешь. А когда пришла пора пахать, его, энтово, — хрясь! Вот правда, пусть бы младенцев. Бабы еще нарожают! Микелева баба уже восьмого понесла. Тот, наверное, и сам бы скормил желающим этого недоноска, особливо если приплатить, да кому ж оно надо? — между тем продолжал философствовать носом в пиво местный выпивоха.

Я осторожно попыталась забрать руку. Добилась только того, что горячие пальцы на запястье сжались крепче. Еще чуть-чуть — и станет больно.

— И чей-то, много супостат нарезал? — слегка запинаясь, чтобы попадать в такт пьянчужке, произнес Инсолье, мягко поглаживая меня большим пальцем по проступающим под кожей венам. Успокаивает так, что ли? Как кошку… И успешно притворяется захмелевшим. Только вот я прекрасно видела, что выпил он едва ли глоток. А то и вообще лишь смочил рот для запаха.

— Да не. Ну, четырех, наверное. Или пять?

— Дурила, уже с десяток, — вмешался еще один местный завсегдатай, потрезвее.

— Да не заливай! Педров вышвырок просто в город за легкой деньгой подался, там и повесили за кражу. Еще парочку таких же бал… — пьяница икнул и допил пиво, — балбесов видели с речниками на плотах. А Соледатов сам в овраг упал, рвань подзаборная. Меньше баб слушай, они тебе расскажут, как неведомый жрун половину наших пацанов уже перетаскал! Не жрун это, просто пороли мало. Вот и подохли по глупости.

— А которых жрун? — направил беседу в нужное русло Инсолье. Вовремя, потому как два налакавшихся мужика уже примеривались, как двинуть друг другу по бороде пустыми кружками. Но