Перепрошит тобой - Жаклин Хайд

По спине скользит волна тепла, солнце все еще приятно припекает, и я морщусь.

— Прости, что разочаровала, Фрэнк, но я не бегаю, — отвечаю я спокойно, подходя к ограде.

— Черт бы тебя побрал, женщина, хоть раз в жизни послушайся! — рычит он.

Вот брюзга. Ладно, вернусь сюда завтра, когда он остынет.

Я оборачиваюсь, чтобы попрощаться с лошадью, и сердце делает сальто в груди от увиденного.

С губ срывается крик, и я отскакиваю назад.

— Он горит! — визжу я, хотя это звучит абсурдно, потому что лошадь не просто горит, она пылает.

Его грива — сплошное пламя, языки огня лижут копыта там, где раньше была шерсть, а из глазниц и ноздрей вырываются вспышки.

— Ебануться… — выдыхаю я. Сверхъестественный конь!

Мозг наконец догоняет происходящее, я разворачиваюсь к металлической ограде, но в тот же миг Фрэнк перепрыгивает через нее, вставая между мной и гигантским пылающим жеребцом.

— Знаю. Назад, Бром, — рявкает он, хмурясь так, что между бровями его прорезается глубокая складка.

Я стою с разинутым ртом, наблюдая, как он широко раскидывает руки и заставляет животное встать на дыбы.

— Я говорил тебе оставаться в комнате, — говорит он, обрушивая свой гнев на меня.

Лошадь дико визжит, рассекая воздух копытами в сантиметрах от его лица. Фрэнк разворачивается ко мне спиной, защищая собой, и рычит:

— Почему ты никогда не слушаешь? Это все твоя вина!

Тем временем пылающий конь бешено носится по загону, повсюду оставляя крошечные очаги пожара там, где трава по глупости решила расти.

— Откуда я могла знать, что у тебя есть такая штука? — заявляю я в ярости, что он смеет злиться на меня, когда сам не предупредил о горящей лошади. Я с изумлением наблюдаю, как жеребец снова скачет по кругу, его грива и копыта все еще пылают, но теперь пламя не охватывает все тело, как раньше.

Гигантское существо переходит на рысь и направляется к нам, по пути затухая, и снова опускает голову.

— Даже не вздумай, — резко бросает Фрэнк, и я на мгновение прихожу в замешательство, потому что он обращается не ко мне, а к лошади.

Внезапно он изрыгает поток ругательств и упирает свои большие ручищи в бока.

Жеребец громко ржет и тычетcя мордой в плечо Фрэнка, явно желая снова приблизиться ко мне, но Фрэнк останавливает его. Большое животное фыркает, и в воздухе повисает сильный запах серы, а я с изумлением наблюдаю, как его грива возвращается в нормальное состояние, короткая черная шерсть становится бархатистой, как сатин.

— Ну конечно, тебе ж блядь надо было подружиться с самой ядовитой женщиной на планете, — усмехается Фрэнк.

— Что он такое? Как у тебя оказалась такая лошадь? — спрашиваю я, пропуская оскорбление мимо ушей и поворачиваясь к нему, зная, что не уйду без ответов. Не тогда, когда существуют такие штуки.

— Он не мой, — обрывает он раздраженным тоном.

— Тогда чей он?

— Это не твое дело, ясно? — говорит он, втискиваясь между нами, когда большой жеребец пытается ринуться ко мне.

Я гневно хмурюсь, топаю ногой по земле и скрещиваю руки на груди.

— Не мое дело? Он только что горел! Я не уйду отсюда, пока не получу ответы, Фрэнк. Существуют ли еще такие?

Его плечи напрягаются и вздымаются, когда он отталкивает жеребца, и я на мгновение поражаюсь его силе.

— Ради всего святого, думаешь, его держали бы в секрете, будь их больше?

— Ладно, как его зовут?

— Его зовут Бром Бонс42.

Боже мой, не может быть.

— И он просто так, случайно, живет за твоим домом? — спрашиваю я, изображая в воздухе кавычки.

— Что находится за моим домом — не твое дело.

— Можно ли быть более грубым? Алло, я уже несколько месяцев знаю, что сверхъестественные существа реальны, и ничего не разболтала. Я только что узнала, что существуют горящие лошади, и я что, офигела? Нет, не офигела, так что остынь, — говорю я.

Бром тихо пофыркивает, словно подчеркивая мою правоту, обходит большое тело Фрэнка и прижимает свою огромную голову к моей груди, требуя ласки, едва не сбивая меня с ног.

— Неважно. А теперь пошли, — он делает нетерпеливый жест рукой в сторону ворот. — Здесь небезопасно. Бром обычно никого не любит, и тебе еще повезло, что ты жива. — Он начинает отталкивать огромного жеребца.

Отряхиваясь, я делаю несколько шагов к воротам, но оборачиваюсь, услышав за своей спиной шум возни. Раздается громкое ворчание Фрэнка. Бром пришел в ярость и снова пытается прорваться через него ко мне.

— Ему что, прокатиться охота? — спрашиваю я, и меня пронзает тревога, оттого что буквально искры гнева вспыхивают во взгляде Фрэнка при моих словах, в то время как Бром начинает пританцовывать и ржать.

— Неужели ты не можешь заткнуться хотя бы на пять гребаных минут, женщина! — рычит он. — И нет, никуда мы не поедем «прокатиться».

Глава 17

ФРЭНК Н. ШТЕЙН



— Он же огромный, Фрэнк. Что они там собираются разместить? — спрашивает она, уже в который раз за нашу поездку по сельской местности указывая на большой цирковой шатер, который устанавливают в деревне.

Ее рыжие волосы словно огненный ореол вокруг головы, они трутся о мою рубашку и облизывают ее при каждом движении, сводя меня с ума.

— Перестань вертеться, — отрезаю я. Я раздражен больше, чем когда-либо, от того, что застал ее на улице. Я ожидал, что она будет рыскать по дому, обыскивая каждый угол в поисках электроники, чтобы сбежать отсюда, но она не сделала ничего подобного.

Я уже собирался отправиться в город, чтобы проверить ход операций, когда заметил в моем трекере ее метку за пределами особняка.

Я был уверен, что буду наблюдать с телефона, как она носится по дому, как хомяк в клетке, но вместо этого нашел ее на улице, возящейся с этим жеребцом.

Я крепко держу поводья, раскинув руки, и стараюсь не касаться женщины без необходимости, хотя сама близость дается нелегко. Поездка до сих пор была сущей пыткой, хотя я никогда не признаюсь ей в этом, особенно учитывая, что она едва дышала с тех пор, как я оседлал Брома в конюшне.

— Ладно, как знаешь. Раз не хочешь отвечать, я поговорю с Бромом. Кто тут хороший мальчик? — говорит она самым невыносимым тоном, каким только можно представить, и наклоняется, чтобы потереть плечо лошади на ходу, откровенно выпячивая свою округлую задницу.

— Не делай этого, — предупреждаю я, натягивая поводья, когда Бром напрягается, желая свободы, и притягиваю ее обратно к себе на колени, чтобы она не