Суккуб для наследника - Екатерина Александровна Оленева

паучихи и щум водопада сливалось в оглушительную, дезориентирующую какофонию, угрожающую и мрачную.

Вода, густая и черная, рванулась, как сорвавшийся с привязи конь. Это была быстрина, бушующей поток. Уровень её в пещере стремительно повышался.

Николь, что есть силы, вцепилась в свою добычу — нужно удержать её, иначе всё будет зря. Ди останется в этой пещере с мерзкой паучихой здесь — и умрёт там, где они оставили свои тела.

Нужно выплыть — Николь знала это на каком-то глубинном уровне, на котором птица всегда найдёт дорогу на юг, а человек знает разницу между добром и злом. Что-то основополагающее в программе под названием «душа» безошибочно подсказывало ей это.

Вторая волна, опрокинув, сбила с ног и поволокла. Течение всё усиливалось. Это походило на цунами в закрытом пространстве и сказать, что Николь было страшно в этот момент — ничего не сказать.

В ушах раздался злобный, торжествующий смех арахны. Скорее всего, пришедшая вода освободила её от чар Николь. В любой момент она могла настичь их, а у самой Николь руки были заняты. Она не могла плыть. Никак не могла влиять на ход событий. Её швыряно о стены, било о землю.

Закрыв глаза, вцепившись в Дианджело, она полностью покорилась судьбе, потому что ничего иного ей и не оставалось. Вода вскоре накрыла их с головой и, когда задерживать дыхание дольше не представлялось возможным, она вдохнула в себя вязкую, липкую чёрную воду.

Николь ощутила боль в горле и… открыла глаза.

Она по-прежнему стояла на коленях, склонившись над бесчувственным телом Дианджело. Между их губами протянулась жемчужная сверкающая нить, чем-то напоминающая лёгкий туман.

Стоило Николь только осознать, что происходит, как жемчужная нить растаяла и сияние погасло.

Чисто машинально девушка поднесла руку к губам, словно собираясь стереть следы влаги, но её губы оставались сухими и чистыми.

— Что это было, мать твою?..

Повернув голову, она увидела изумлённого Фэйро, державшего аптечку в руках.

— Что я только что видел?

— Не… не знаю… не знаю, что ты видел.

— Что ты сделала с моим братом⁈

— Ничего.

— Не смей мне врать.

Он с такой быстротой сократил расстояние между ними, что Николь не успела ничем ему помешать. Его руки жёстким кольцом сомкнулись на её горле, заставляя подняться на ноги.

— Тебе не удастся заморочить мне голову. Что ты такое?.. Отчего твои глаза горят ярче кошачьих, а с губ исходит серебряный туман? Отвечай!

Если бы Николь и хотела ответить, у неё вряд ли бы получилось — его руки, мешая дышать, лишали девушку голоса. Но как только перед глазами земельками чёрные мошки, сила, заключённая в теле Николь, сама её защитила, отбросив его в сторону.

Фэйро поднялся на ноги с кошачьим проворством. Его взгляд, острый, как бритва, резал ей лицо.

Держась рукой за горло, Николь просипела:

— Посмей схватить меня за горло ещё раз, мелкий ублюдок и, клянусь, останешься без рук. Запомни это. Я не стану предупреждать дважды.

— Что ты сделала с моим братом?..

— Спасла ему жизнь, — отпихнула его от себя Николь.

Глава 14

Вопросы и ответы

Доктор выглядел испуганным и озадаченным:

— Пульс и давление в норме. Кислорода в крови достаточно. Все жизненные показатели в норме. Что он принимал?

— Откуда мне знать? — в голосе Фэйро, как обычно, звучало раздражение. — Брат тянет в себя любую дурь, что попадается ему в руки.

— Так вы утверждаете, что девушка выстрелила в упор?

— Вы уже третий раз переспрашиваете. Утверждаю.

— Но никакого огнестрела нет.

Фэйро переглянулись с Николь с недоверчивым удивлением:

— Что?.. Вы в своём уме?..

Почему-то, даже когда Фэйро шипел тихо, как змея, создавалось впечатление, будто он орет и громко рявкает?

— Я стоял рядом с братом, видел и слышал выстрел своими глазами и ушами. А вместе со мной добрая сотня людей. По-вашему, я идиот?..

— С учётом стресса и, вы уж простите, выпитого алкоголя, чего только не пригрезится?

— Мне никогда ничего не грезится — не путайте меня с братом. Я всегда трезв, как стекло.

— Ну, что я могу добавить? С вашим братом, слава богу, всё в порядке. Разве это не главное?

— Но я не понимаю? — начала Николь. — Как с Ди может быть всё в порядке? У него же огнестрельная рана с входным отверстием? И она не сквозная. Пуля в теле! Нужна срочная операция.

— Простите, а вы кем потерпевшему будете? — окинул доктор Николь оценивающим взглядом.

— Кузиной. Дальней родственницей.

— Скажите, а вы какие вещества принимали?

— Никаких. Даже воду не пила.

— Никаких ран, кроме небольшого ожога на груди, у Дианджелло нет. Откуда вы взяли, что дела обстоят иначе, я не знаю.

— Как, нет ран?

— Вот так.

— А эта кровь, тогда, по-вашему, откуда здесь взялась⁈

Кровью была залита половина холла, да так, что дорогой ковёр остаётся только выкинуть. Вряд ли даже новомодные химчистки способны справиться с подобной катастрофой?

— Не знаю, — развёл руками доктор.

Взгляд его был выразителен. Похоже, он нисколько не сомневался в том, что Николь была в числе тех, кто изрядно перебрал с горячительным.

Фэйро, склонившись над братом, развёл края окровавленной рубашки и его глаза удивлённо округлились:

— Как такое возможно? — перевёл он вопрошающий взгляд на Николь. — Можешь это объяснить?

Раны не было. Бинтов — не было. Лишь чистая белая кожа с небольшим покраснением и — всё.

Шокированная, Николь глядела на небольшой ожог на груди Ди:

— Нужен рентген. Или УЗИ.

— Для чего? — недоумевал доктор. — Зачем?

— Просто сделайте, как она говорит, — потребовал Фэйро.

Повздыхав, доктор, не осмелившись перечить, включил портативный аппарат УЗИ, и… всё было в порядке. Он провёл дальнейшие медицинские манипуляции: сделал пару уколов, поставил капельницу.

Дианджело выглядел очень бледным, но доктор заверил, что обморок у него уже прошёл и он теперь во власти целительного сна. После чего покинул дом Стрегонэ.

Бурная ночь миновала.

* * *

Усевшись прямо на ступеньки террасы, Николь уставилась на плещущееся внизу море. Голова налилась болью, в глаза будто насыпали песка. Лечь бы в постель, но Николь ждала Фэйро. Не сомневалась, он придёт с вопросами. И не ошиблась.

Фэйро подошёл неторопливо.

Первым, за что зацепился взгляд Николь, были его почти до блеска начищенные туфли.

Братья словно соревновались между собой, чтобы ни в чём не походить друг на друга. У Дианджело вид всегда был небрежный, впрочем, в ней он никогда не доходил до неряшливости. Эдакий богемный образ свободы, подвижной и ветреной.

Фэйро всегда застёгнут на все пуговицы, наглажен до «острых углов». Чёрные ботинки, чёрные