Леди Ведьма - Марина Эльденберт

Юриэль боялся прошлого. Боялся, что кто-то узнает… что? Что он стал свидетелем самого проклятия? Или тем, с кем бывший король поделился подробностями, чтобы унять боль от потери возлюбленной?

Если это так, то я уже совершенно ничего не понимала. То есть он знает, как спасти королевство, но ничего не делает? И ничего не сообщает Амаэлю. А я? Я должна ему об этом рассказать? Только как рассказать, если это все — лишь мои предположения. Интуиция. Чутье. Доказательств у меня нет, разве что он сам согласится во всем признаться, довериться своему королю.

В общем, я собиралась снова подкараулить родителей Юриэль возле ее алтаря и пообещать им защиту свидетелей. Если ее отец скажет «да», я прямиком пойду к своему эльфу и расколдую его наконец!

Но на следующий день к Юриэль никто не пришел. Я гуляла по той улице часа три до обеда и два после короткого отдыха, но с ее родными так и не встретилась. Собиралась вернуться вечером, хотя уже понимала, что это все бесполезно — я их просто напугала. Но разве это не то самое доказательство, которое я ищу? Пора идти к Амаэлю и во всем признаваться.

— Отведите меня к королю, — попросила я стражников. Не собиралась я от него что-либо скрывать. Может, вместе мы что-нибудь придумаем. Достанем этих эльфов, в конце концов. Или он попросит свою бывшую: если эта парочку откажет королю, дочери точно не откажет. Потому что страх страхом, а я видела их лица: родители Юри ее любят, пусть даже уже не надеются спасти.

Мы быстро направились ко дворцу: два стражника впереди, два позади, я, витающая в своих мыслях — в центре. Я эти улицы уже сотню раз исходила, поэтому не обращала внимания ни на узорные, украшенные кристаллами и растениями эльфийские дома, ни на попадавшихся нам по дороге эльфов. К слову, к злым, подозрительным или даже испуганным взглядам я привыкла, и даже к тому, что при моем появлении на улице подданые Амаэля переходили дорогу, лишь бы со мной не встречаться. Я понимала, что над моим ведьмовских имиджем еще работать и работать, но все еще надеялась, что спасение короля и королевства все-таки улучшит мою репутацию, и уличные постановки скоро будут про то, какая ведьма молодец.

Прилетевший на дорогу перед моими телохранителями предмет появился так неожиданно, что я чуть не врезалась в спину эльфу. В смысле, они его заметили, а я… вообще бы прошла мимо, если бы мы все не остановились. Что-то красновато-коричневое, размером с кулак, подрагивающее, словно пульсирующее или дрожащее. Кусок мяса или… сердце? Но совершенно точно что-то ожившее или недавно у кого-то вытащенное.

Брр! Кто-то настолько ненавидит ведьм, что вздумал меня впечатлить. А я, знаете ли, впечатлилась! Тем более штука пахло мерзко — тухлятиной. Почему же она тогда двигалась?

Сердце вместо того, чтобы затихнуть и закончить этот мерзкий акт протеста против ведьм, вдруг забилось сильнее, напоминая бомбу с часовым механизмом. Забилось, а затем лопнуло, но вместо крови и ошметков, которые живо нарисовало мое воображение, из него хлынул черный газ.

Я успела прикрыть лицо длинным рукавом, а вот мои телохранители не успели. Или дело было в другом? Дым впитался в эльфов мгновенно, словно в обратной съемке, а затем все они повернулись ко мне.

Очевидно, я еще подростком смотрела много фильмов ужасов, поэтому сразу смекнула, что полностью залитые черным глаза — это ничего хорошего. Для меня, конечно же. Поэтому, когда двое из них шагнули ко мне, нырнула между ними и попыталась сбежать. В любой непонятной ситуации беги, подумаешь после! Но Амаэль не зря отдал мне в охранники лучших воинов: меня перехватили и за горло приподняли над землей.

Я захрипела в попытке глотнуть воздуха, перед глазами сквозь темноту вынырнуло лицо эльфа, который минуту назад готов был защищать меня ценой собственной жизни, а сейчас собирался прихлопнуть как муху.

«Как ведьму», — подсказал внутренний голос.

«Не хочу», — ответила я ему, дотянулась и обхватила его голову в диком желании отодвинуть, причинить такую же боль, как он причинил мне.

Из моих ладоней словно брызнули искры, и эльф заорал, оттолкнул меня, а на его лице выступили отпечатки-ожоги. Но следующий тут же бросился на меня: не успел, я снова на инстинктах вскинула руки, и в него полетел огненный шар. Следующих располосовало огненной молнией на части.

А затем все закончилось: на улицу хлынуло множество стражников во главе с Амаэлем. Увидев своего короля, я расслабилась. Во мне словно лопнула пружина напряжения, и я сползла на мостовую.

Глава 38

В фильмах и книгах на таких моментах героини обычно теряют сознание, чтобы прийти в себя уже в тепленькой постели и забыть все ужасы, как страшный сон. Мне же адреналин ударил в голову и в обморок совсем не падалось. Я как в замедленной съемке, в заторможенном состоянии наблюдала за тем, как Амаэль идет ко мне. Отмечала каждую малюсенькую омерзительную деталь кровавой картины на мостовой и белой ограде, которая сейчас словно превратилась в декорации для празднования Хэллоуина. Кровь и сожженная кожа. Я бы зажмурилась, чтобы этого всего не видеть, но я, не отрываясь, смотрела в глаза своему эльфу.

Я понятия не имела, как это все выглядело со стороны… Хотя вру, я прекрасно понимала, как это все выглядит: ведьма применила темную магию и сожгла всех своих телохранителей. И то, что они начали первыми, никого не будет интересовать. Потому что я ведьма.

Амаэль подошел ближе, и я пошатнулась, все-таки закрыла глаза, потому что не могла выдерживать его взгляд. Если он сейчас тоже решит, что это я сделала. Если решит, что я ведьма и злодейка… То что мне делать? Я же нырнула в собственное чувство с головой. Даже в такой момент думала, какой же он красивый, и как бы мне хотелось, чтобы он мне поверил. Чтобы он меня обнял. Но я вся такая стою в кровище, тьме и пепле…

Меня затрясло от сдерживаемых эмоций, а в следующую секунду я широко распахнула глаза, потому что оказалась в самых сильных и надежных объятиях. Амаэль притянул меня к себе крепко-крепко, его ладони прошлись по моему телу, ощупывая без подтекста.

— Ты не пострадала? — выдохнул он хрипло. И столько в его голосе было за меня волнения, беспокойства, что во мне будто прорвало плотину. Словно разом растаяла вся эта заморозка, в которой память прокручивала на