Черничная ведьма, или Все о десертах и любви - Лариса Петровичева

Магды» прошла сертификацию и получила разрешение на проведение опытов на мозге с целью определения истоков ведьмовства».

— То есть, они вынимают мозг через нос и имеют на это разрешение, — пробормотала я. Энцо усмехнулся.

— В точку. А вот еще посмотри. Бумаги на перевод.

На новых листках были печати полицейского управления Сартаврааты, региона на севере страны. Ведьму по имени Майра Хокка, осужденную по статьям 118-А и 121-Г, «Предумышленное убийство» и «Предумышленное убийство по предварительному сговору», передавали в клинику «Убежище святой Магды». Я нахмурилась, вчитываясь в мелкие строчки, отпечатанные на старой печатной машинке полицейского отделения: диагноз местного врача, опухоль в лобной части мозга, подтвержден, ведьма передается в клинику для обследования и лечения.

От листков веяло жаром. Я отбросила их обратно в папку и процедила:

— Врач Сартаврааты и опухоль мозга? Как говорит Сандро, там такие врачи, которые голову с задницей путают!

Энцо невозмутимо кивнул.

— Да, я тоже так подумал. Наверняка было особое распоряжение от министерства внутренних дел. Отправлять ведьм из провинциальных тюрем для нужд «Убежища».

— Видимо, поэтому ее и не казнили, — пробормотала я. — Статьи тяжелые.

— Согласен, — Энцо вынул еще одну папку, вчитался в ее содержимое и вдруг горько усмехнулся: — Надо же! Вот ты где…

Он протянул мне бумаги: больничная карта пациента, примерно такую же для меня завели в Ханибруке, когда я пошла лечить зуб. Не стала залатывать его направленным заклинанием, вытерпела час в кресле стоматолога и еще раз подтвердила для всех, что я законопослушная ведьма. С фотографии смотрел немолодой мужчина — лысый, обрюзгший, угрюмый, с таким пробирающим взглядом, что мне невольно захотелось поискать убежище.

— Итан Хатчиссон, — прочла я и удивленно вскинула бровь. — Инквизитор?

Энцо кивнул.

— Мы с ним вели несколько совместных дел. Он иногда жаловался на головные боли, а потом ушел в отставку и уехал из столицы. Вот, значит, где он в итоге оказался.

— Ему, возможно, пообещали исцеление, — сказала я. — Интересно, жив ли он?

Энцо печально усмехнулся.

— Это вряд ли. Сомневаюсь, что из «Убежища» выходят живыми, иначе они бы уже орали о своих успешных опытах на весь белый свет.

Я понимающе кивнула. Ведьмы и инквизиторы были врагами с самого начала времен, но нашлась та сила, которая превратила тех и других в своих подопытных кроликов. Какое-то время Энцо стоял неподвижно, держась за ручку шкафа — в нем было столько отчаяния, что я не выдержала: отшвырнула папку несчастного Итана Хатчиссона, быстрым шагом подошла к Энцо и обняла его за плечи.

Он замер. Тело напряглось, спина, к которой я прильнула, окаменела под белой рубашкой — но он меня не оттолкнул, он не отстранился, и так мы и стояли рядом, а потом он произнес:

— В пекло все это до самого дна. На сегодня хватит с нас докторов с их экспериментами.

Энцо развернулся, перехватил меня за руку и добавил:

— Пойдем. Лучше покажу тебе кое-что.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Такси привезло нас на берег моря, но не на тот пляж, где мы с Энцо сражались с порождением ведьмы, а на совсем другой — маленький, каменистый, тихий. Здесь не было ни туристов, ни кафе с полосатыми зонтиками, ни скамеек — только скалы, камни и негромкий шелест моря. Энцо прошел к воде, постоял какое-то время так, словно приветствовал старого друга, а затем обернулся ко мне и произнес:

— Я любил приходить сюда в детстве. Знаешь, почему?

Я пожала плечами. Это место было красивым, наполненным диким очарованием природы — но дело было не просто в красоте.

— Потому что здесь есть вот что, — Энцо нагнулся и быстрым движением выхватил из камней пляжа рыжую искру, которая весело засверкала в его пальцах. Я рассмеялась, подошла и увидела на его ладони галтовку агата. Бесчисленные волны огладили красно-желтый камень с белыми прожилками, но не погасили тот тихий огонь, который всегда наполняет агаты.

— Я собирал такие камешки, — признался Энцо. — Их здесь очень много. Знаешь, что говорят об агатах?

— Что они даруют силу и богатство, — ответила я. — И любовь.

Нет.

Незачем.

Не было у нас никакой любви и не могло быть. Мы слишком разные, пусть и прошли вместе огромный путь за короткое время. Мы враги по самой своей природе, мы ведьма и инквизитор, мы…

Мы люди. И только это имело значение.

Кажется, Энцо прочел мои сбивчивые мысли, потому что его губы дрогнули в мягкой улыбке, и он указал куда-то вправо и вниз.

— Смотри-ка. Еще один.

Этот агат был крупнее и не такой яркий — золотисто-молочный, словно впитавший лучи вечернего солнца, он лег на мою ладонь, и я почувствовала осторожное прикосновение тепла, которое сгустилось в этом камне за тысячи лет. Впереди закричали чайки, падая к воде и взмывая вверх, от моря пахло солью, водорослями и тайной, и я неожиданно ощутила веселый азарт.

— Давай поищем еще? — предложила я, и мы с Энцо побрели по пляжу. Волны шумели, набегая на берег, и я вдруг увидела мальчика, который шел здесь, глядя себе под ноги и собирая камни. В этом месте, возле моря, ему, должно быть, было не так одиноко.

— Я тут много лет не был, — произнес Энцо и, взяв что-то из воды, протянул мне: море, которое не забыло маленького несчастного мальчика, встретило его и принесло ему свой тихий дар — розовую ракушку с изящными завитками шипов. Я осторожно дотронулась до нее кончиком пальца, и ракушка вздрогнула: пляж наполнил негромкий звон, словно кто-то дернул невидимую струну, и Энцо объяснил:

— Это вальверис, они всегда так звучат. Про них говорят, что морские короли используют их в своих подводных оркестрах.

Я представила, как могла бы петь тысяча таких ракушек — возможно, их голоса слышны, когда надвигается шторм, и они поют торжествующую песнь.

— Красивая, — улыбнулась я. — А это что?

Энцо извлек из камней что-то круглое и плоское, покрытое щелями — кажется, это тоже была ракушка.

— А это русалкин дукат, — объяснил он. — Тоже раковина. Считается, что русалки расплачиваются ими в подводном царстве.

Мы нашли еще три дуката — светло-серые, легкие, они мягко ложились в ладонь, и впервые за долгие годы я поняла, что ничего не хочу покупать.

У меня все было. Мир в душе, тихий пляж, человек, который шел рядом со мной — чего еще хотеть? Среди темно-серых камней сверкнул еще один солнечно-рыжий агат; я подняла его и подумала, что никогда не уеду из Марнахена.

История с ведьмами в «Убежище святой Марты» однажды закончится — и я вернусь в этот город и останусь здесь. Буду