Кейт Тирнан - Сиккер

Я тоже встал. "Как ты можешь не согласиться? Как ты можешь защищать хранение письменного перечня истинных имен живых существ? Разве ты не помнишь ту историю, что я рассказывал тебе о мальчике в моей деревне и лисе?"

Она развела руки в стороны. "Какое это имеет отношение ко мне? Это все равно, что говорить — не едь в Африку, потому что я знал кого-то, кто споткнулся и сломал там ногу. Я не необразованный ребенок!"

Прежде чем я осознал это, мы кричали наши взгляды и пытались переубедить друг друга. Оказалось, что всю неделю мы танцевали друг против друга, обходя проблемы, избегая открыто противостоять друг другу, и, таким образом, сделали не правильные предположения о том, что мы договорились, о том, как мы чувствовали, что были готовы сделать. Я думал, я был утонченный, но влиятельный Сикер, но Жюстин решила не поддаваться.

Через десять минут после этого, наши лица раскраснелись от накала и гнева, и Жюстин даже протянула руки и толкнула меня в грудь, сказав: "Ты такой упрямый!"

Я схватил ее руки ниже ее плеч и поддался искушению потрясти ее. "Я упрямый? То что ты упрямая — написано на тебе! Не говоря уж об эгоцентризме!"

В тот же момент, когда Жюстин переводила дыхание, позволяя мне начать это снова, я понял, что кто-то наблюдает за мной, смотря в магический кристал. Я моргнул и сконцентрировался, и знал, что Жюстин только что почувствовала это тоже. Это была Морган, пытающаяся найти меня. Она не должна иметь заклинаний скрывающего типа. Как только я сделал эту привязку, она подмигнула мне, как будто только пыталась найти меня, чтобы увидеть, где я был. Я посмотрел вниз на Жюстин, и увидел, как мы должно быть смотрелись — с ее руками, прижатыми к моему желудку и я, держащий ее руки, мы оба страстно спорили, и я понял, как это должно быть выглядело для Морган. "О, чертов ад" пробормотал я, опуская свои руки.

"Кто это был?" спросила Жюстин, ее гнев, как и мой, уменьшился.

"Чертов ад", повторил я, и без предупреждения все моя жизнь обрушилась на меня. Я любил Морган, но она шпионила за мной! Я был Сикером, но мне было все более неудобно от тайн Совета и некоторых их методов. И мой отец! Я не хотел даже идти туда. Мой отец, который не был отцом; моя мать, которая умерла. Этого всего было слишком много, и я захотел исчезнуть на склонах гор, чтобы меня никогда никто не видел снова. Я потер руками лицо, челюсть, чувствуя себя сорокалетним и очень, очень усталым.

"Хантер, что это?" спросила Жюстин нормальным голосом.

Я поднял голову, чтобы посмотреть на нее, ее заинтересованные глаза цвета дубовых листьев осенью, и следующее, что я осознал, было то, что она прижалась ко мне и притянула мою голову, чтобы поцеловать меня. Я был поражен, но мог бы сделать шаг назад. Но не сделал. Вместо этого моя голова наклонилась, руки обвились вокруг нее, и наши губы встретились с настоичивостью, такой горячей, какими были наши аргументы. Детали откладывались в моем сознании: что Жюстин была ниже и полнее, чем Морган, что она была сильнее, но менее агрессивной, чем Морган, что она имела вкус апельсина и корицы. Я привлек ее ближе, желая, чтобы она превратилась в Морган, затем осознал, что я делал, и отпрянул.

Тяжело дыша, я просмотрел на Жюстин, пребывая в ужасе от того, что я только что сделал, даже от того, как я признал, что мне понравилось это, что это было приятно. Она улыбнулась мне, ее полные губы, блестящие глаза.

"Я хотела сделать это с первой минуты, как увидела тебя" сказала она мягким голосом. "Меня не привлекало так ни к кому не знаю как долго." Она потянулась ко мне снова и провела руками по моей груди, разводя свои пальцы и нажимая на мышцы там. Осторожно я накрыл ее руки своими и отвел их от меня.

"Жюстин", сказал я: "Мне очень жаль. Я не знаю, что сказать. Я не должен был целовать тебя, по разным причинам. Я не знаю, что на меня нашло. Но я прошу прощения."

Она рассмеялась — легким музыкальным смехом — и попыталась прижать меня ближе снова. "Не извиняйся" сказала она, ее голос притягивал меня и без заклинания. "Я говорю тебе, я хотела поцеловать тебя. Я хочу тебя." Ее глаза наполнились решимостью, и она шагнула ближе ко мне, так, что мы соприкасались от груди до колен. Я почувствовал ее полные груди-подушки напротив моей груди и ширину ее бедер, напротив моих. Это было потрясающе, и я чувствовал себя ужасно виноватым.

"Мне жаль, Жюстин" снова сказал я, отступая назад. Я пересек комнату большими шагами и схватил свое пальто. "Мне очень жаль. Я не хотел тебя обидеть". Затем я выбежал в дверь, как собака, оказавшаяся на свободе, и бросился к своей машине.

Я вернулся в гостиницу раньше, чем рассчитывал. Все что я хотел это лечь на кровать и выяснить, что черт возьми только что произошло. Я знал, что я любил Морган искренне и по-настоящему, и я знал, что меня сильно тянуло к ней. Тот факт, что мы не спали вместе, казалось, не имеет никакого отношения к этому — я был уверен, что мы сделаем это, когда это будет правильно. Нет, это было странное происшествие, и я должен был понять это, чтобы я мог убедиться, что это никогда не повторится снова. Мне также просто необходимо было очистить голову от совета и моего отца. Сложная задача.

Кряхтя про себя, я повернул ключ в замке и попытался открыть дверь. Она не сдвинулась с места. Я попытался ключем еще пару раз, затем понял, что проклятая дверь была заколдована изнутри! Работая так быстро, как мог, я разрушил все блокирующие заклинания, затем ворвался в комнату. Отец был на полу, торопливо сметая белое вещество под свою кровать. Я бросился к этому веществу, приложил к нему палец и попробовал на вкус. Соль.

"Что ты делал?" потребовал я, в то время как он поднялся и сел на кровати, отряхивая руки. Он молчал и я оглядел комнату. Теперь я увидел небольшой участок концентрических кругов силы, которые он нарисовал на полу с помощью соли и также нашел книжку, написанную на гаэльском языке. Письменный гаэльский был препятствием для меня, но я мог читать достаточно, чтобы расшифровать, что там была глава о создании своего рода искусственных бит деарк, вдали от места силы. Мне захотелось бросить книгу через всю комнату.

"Жюстин дала тебе ее, или ты сам взял?" потребовал я, забирая книгу у него.

Он посмотрел на меня. "Я взял ее," сказал он без угрызений совести.

Я покачал головой. "Почему я даже удивлен?" спросил я сам себя. Неожиданно чувство злости показалось бессмысленным. Вместо этого чувство глубокой грусти охватило меня, когда я принял тот факт, что я не был достаточным поводом для отца, чтобы он хотел жить. Я плюхнулся на кровать и посмотрел в потолок. "Почему я разочарован? Ты не хочешь прекратить контактировать с мамой. Тебя не волнует, что это причиняет боль ей, что это причиняет боль тебе, что это причиняет боль мне. Тебя не волнует, что ты собираешься забрать единственного родителя, который у Элвин и меня остался. Я просто — я не знаю что делать. Тебе нужен отец, твой собственный отец. Я не подхожу для этого."