Сестры Ингерд - Полина Ром

временам вполне достойно даже и графской дочери. А чтобы в дом своего мужа вы смогли принести тепло и уют, я отдам вам вещи моей покойной , – и, строго взглянув на собственную сдавленно ахнувшую служанку, графиня перекрестилась и сказала сестре-монахине:

-- Часть туалетов, сестра, я пожертвую в ваш монастырь. Но приданое для своей девочки я собирала со всей любовью. Чем гнить в сундуках, пусть уж оно послужит богоугодному делу. А я, сестра, рассчитываю на вашу скромность и молчание.

Затем графиня оглядела притихших зрителей и четко повторила:

– Я надеюсь на вашу скромность и молчание. Все меня поняли? Мне не нужны сплетни, порочащие дом репутацию графов Роттерхан!

Все эти разговоры и действия не заняли даже пяти минут. Я все еще стояла, слегка одуревшая от града событий, а Ансельма и сестры Мирбах уже поздравляли меня. Но, пожалуй, самым шокирующим стали слова гонца, о котором в этой суматохе все благополучно забыли. Он подал конверт, который все еще держал в руках, графу Паткулю, и тот машинально взял, даже не посмотрев, что именно ему передали. Затем повернулся к графине, слегка поклонился и произнес:

-- Госпожа графиня, я хотел бы поговорить с вами о дальнейшей судьбе баронетты Ольги Ингерд.

Пауза была весомой и впечатляющей. Мне кажется, многие присутствующие даже забыли от любопытства, как дышать. Безмолвие прервал всхлип Ангелы и шуршание шелкового платья графини, которая, шагнув к двери, спокойно пригласила:

-- Следуйте за мной, господин барон.

Уже выйдя, она повернулась к замершей толпе и приказала:

-- Сестра, отведите баронетту в ту комнату, где она читала, и побудьте с ней. Алоисия, принеси туда травяной взвар.

Я растерянно оглядела рассматривающих меня людей. Даже граф наконец-то вспомнил о моем существовании и теперь глядел на меня с каким-то удивлением. Всхлипывающая Ангела прильнула к нему и начала что-то нашептывать в ухо. Не став дожидаться окончания их беседы, я вышла из покоев графа, так и не успев толком рассмотреть комнату. Следом за мной безмолвной тенью скользнула монашка.

Ждать нам пришлось довольно долго. Ансельма принесла какой-то травяной сбор и пиалку с медом. Я машинально съела пару ложек и выпила терпкий напиток. Монашка шевелила губами, перебирая в костлявых пальцах непонятно откуда появившиеся четки из крупных бусин. Тишина все тянулась и тянулась. На столе мерцали свечи, а за окном уже не было видно вообще ничего.

Надо сказать, что каких-то дельных мыслей в голове у меня не было. Я еще плохо представляла, как это все скажется на моей жизни: слишком много неизвестных было в этом уравнении. В коридоре раздались шаги, и я с облегчением вздохнула: ну, наконец-то! Сейчас появится хоть какая-то ясность.

Графиня вернулась в комнату не одна. Следом шагнул цыганистый гонец. Даже не присаживаясь, прямо с порога хозяйка дома объявила:

-- Ольга, барон Рольф Нордман просит твоей руки.

Она смотрела на меня, как будто ожидая чего-то. А я лишь раздраженно пожала плечами и, обращаясь непосредственно к барону, спросила:

-- Зачем?

Брови его поползли вверх. Он откашлялся и неуверенно взглянул на графиню. Кажется, ее я тоже удивила своим вопросом: она поджала губы и недовольно нахмурилась. Я же продолжала смотреть на очередного жениха, не собираясь отступать. Слишком уж мне надоела эта безумная история. Наконец госпожа Роттерхан нехотя кивнула и, обращаясь к барону, сказала:

-- Что ж, думаю вам стоит немного побеседовать.

Поскольку и барон, и графиня все еще стояли, я тоже встала со своего места, положила ладони на стол, слегка опираясь, и повторила свой вопрос:

-- Зачем?

В этот раз жених не вилял. Глядя мне прямо в глаза, ответил:

-- Мои земли находятся на севере, баронетта Ингерд. Возможно, вы не знаете, но война прокатилась по тем местам особенно сильно. Я не был дома четыре года, но слышал, что большая часть деревень покинута жителями.

-- Понятно. Вам просто нужны деньги?

-- Да. Но обещаю, что не стану обижать или оскорблять вас. Хотя честно скажу, что сейчас я беден настолько, что, возможно, не смогу вам обеспечить даже служанку. И еще… – казалось, он на мгновение заколебался, но потом все же добавил: – У меня нет своей кареты и вам придется ехать в карете молодой графини до самых земель графа Паткуля. Нам по пути с ними.

-- Нет! Вместе с ней я не поеду.

-- Тогда только телега. Обычная крестьянская телега, госпожа баронетта. Больше я вам на первое время предложить ничего не смогу, – довольно сухо ответил барон.

Возможно, по местным меркам такой разговор был не слишком приличен, потому графиня хлопнула в ладоши, привлекая к себе внимание, и заметила:

-- Юная баронетта, в вашей ситуации отвергать такой дар судьбы неосмотрительно. Пусть и нет вашей вины, но даже приличное приданое не всегда помогает, поверьте мне. Сплетни летят быстрее стрелы. Решайтесь…

Я мысленно фыркнула: «Тоже мне, решайтесь! Можно подумать, у меня до фига выбора есть! Этот парень, по крайней мере, не врет и не хвастается… И от него, если что, пожалуй, сбежать будет легче, чем от графа… А может быть, мы еще и уживемся?».

Впрочем, как мы уживемся, я представляла себе очень слабо. Однако и провести жизнь, как монашка я не хотела. Поэтому закрыла глаза, вздохнула и сказала:

-- Хорошо, барон… Я стану вашей женой.

Глава 25

После того, как я сказала “да”, жизнь вокруг меня стремительно набрала обороты. Если до этого все было медленно, размеренно и немного сонно, то дальше я попала в эпицентр урагана.

Насколько я поняла, все свадьбы проводились в один день, двумя или тремя заходами в огромном столичном храмовом комплексе. Почему-то графиня Роттерхан очень настаивала на том, чтобы и меня с бароном обвенчали вместе со всеми:

-- Поймите, баронетта, вы еще слишком молоды и наивны. Никакими силами даже я не смогу удержать вашу историю в тайне. У нас есть всего несколько дней, а потом она волной пробежится по всему городу и пойдет гулять дальше. Такие сплетни – законная добыча плебса и нищего дворянства. К моменту, когда разговоры поползут, вы уже должны прочно быть замужем! Иначе скандальная