Под маской порока (СИ) - Кириллова Наталья Юрьевна

Госпожа Олуэн, прохаживаясь с раскрытой книгой между рядами, остановилась вдруг возле моей парты. Я осторожно подняла глаза на молодую женщину, ожидая вопроса по теме урока, но та молча коснулась верхней пуговицы на своей блузке. Я не сразу сообразила, что учительница имела в виду. А спустя пару секунд поняла.

Верхняя пуговица на моём платье по-прежнему расстегнута.

Смутившись уже по-настоящему, я застегнула торопливо пуговку. Госпожа Олуэн улыбнулась одобрительно и вернулась к доске. Только наверняка и Беатрис, и любая из присутствовавших на уроке девушек, внимательно на меня посмотревшая, заметила непорядок в моей одежде. Растрёпанные волосы, припухшие губы. И хорошо, что в школе нет оборотней, в противном случае к вышеперечисленным признакам добавился бы ещё и наш запах друг на друге неоспоримым доказательством.

Если так продолжится и дальше, то моя средняя успеваемость и удовлетворительное поведение без замечаний рассыплются в пыль за оставшуюся до экзаменов неделю. Я то прогуливаю, то опаздываю, то Гален открыто демонстрирует свой интерес ко мне и не дай боги Беатрис или ещё кто-то дотошный укрепится в своих подозрениях и пожалуется учителям. Галену-то что, он уволится либо вообще внезапно уедет из Тирса без объяснения причин, а мне придётся разгребать последствия. Как бы он ни объяснял себе своё откровенное влечение ко мне, суть всё равно не меняется. Более чем очевидно, что даже если Гален не допускает мысли о наличии привязки, он как минимум понимает, что той ночью что-то пошло иначе, что пресловутый запах есть и исчезать из наших жизней не собирается. И всё же мужчина уступает своим желаниям, сводя наши отношения исключительно к сексу, и приглашение зайти вечером к Галену домой это лишь подтверждало. Безусловно, сам секс хорош. Фееричен. Умопомрачителен, и, надо признать, действовал не хуже наркотического вещества — попробовав один раз, хотелось повторить… и повторять снова и снова, не мысля жизни без очередной дозы.

Нет-нет-нет! Я взрослая сирена, я должна уметь говорить твёрдое «нет», не поддаваться минутным слабостям и рискованному соблазну. Я не буду дразнить Галена, не буду ходить к нему домой, не буду мучить себя эротическими фантазиями, а если он вновь намекнёт на интим, я откажусь, решительно и непреклонно.

Погружённая в размышления, я едва заметила, как прошёл урок. Зазвонил привычно колокол, засобирались, получив разрешение учительницы, девушки, я тоже поднялась, сунув тонкую тетрадь прямо в книгу — собственно, на литературе мы редко что-либо конспектировали, чаще записывали в тетрадь задания на дом. Беатрис обернулась, оглядела меня подозрительно, явно намереваясь прилипнуть ко мне не хуже грязи после дождя.

— Женевьева, подойти, пожалуйста, — попросила вдруг госпожа Олуэн.

Удивлённая, я приблизилась к учительскому столу. Девушки покинули класс, вышедшая последней Беатрис неохотно прикрыла за собой дверь.

— Женевьева, полагаю, можно поздравить тебя со счастливым и, несомненно, одним из самых важных событий в жизни девушки.

Я растерянно посмотрела на сидящую за столом молодую женщину. В голубых глазах учительницы мелькнула тень подозрения не меньшего, чем у Беатрис.

— Ты же помолвлена, если я не ошибаюсь? — госпожа Олуэн указала кончиком ручки на моё кольцо.

— Да, помолвлена, — закивала я немного нервно, суетливо. — Мы обязательно объявим официально на… на летних гуляниях.

— Хорошо, — учительница улыбнулась, но взгляд остался пристальным, пытливым. — Хотя и несколько неожиданно, учитывая… личность твоего жениха. Тебе ведь известно, кто он?

— Конечно.

— Ты сообщила своей семье?

— Я… да, — соврала я.

— И как они отнеслись?

— Э-э… они… рады. Вэйд всем нравится.

— Да, он производит приятное впечатление, по крайней мере, со стороны. Я видела его на открытии театра.

Я снова кивнула, не зная, что ещё сказать.

— К сожалению, Женевьева, — продолжила госпожа Олуэн, медленно вертя ручку между пальцами, — я не могла не отметить некоторых совпадений, никак не связанных с твоим женихом. Госпожа Лорана рассказала о странном инциденте на одном из её прошлых уроков у вас, после которого и начали происходить эти совпадения. Догадываешься, о каком инциденте идёт речь? Вижу, догадываешься. На следующий день господин Скай не вышел на работу, и тебя не было на последних уроках — полагаю, ты попросту прогуляла их. Далее ты не смогла прийти в школу по причине плохого самочувствия, как было написано в объяснительной от леди Тарранси, и в тот же день господин Скай справлялся у меня по поводу твоего отсутствия на занятиях. История не стояла в вашем расписании в этот день, и господин Скай не ваш классный руководитель, чтобы проявлять интерес к вашей посещаемости вне своих уроков. Звучит грубовато, но такова реальность — мало кто следит за классом, находящимся на попечении другого преподавателя.

Так Гален даже спрашивал обо мне тогда? Может, действительно беспокоился?

— Теперь я то вижу вас в коридоре, где господин Скай, не стесняясь, держит тебя за руку, то ты опаздываешь на урок и в то же время младший класс вынужден ожидать возле запертой двери кабинета истории, потому что преподаватель, судя по всему, задерживается, хотя я лично беседовала с ним не далее как полчаса назад.

Кабинеты истории и литературы разделял этикет, и я сама заметила девочек из одного из младших классов, растерянно, сиротливо жмущихся перед закрытой створкой.

— Ты и сама прекрасно знаешь, что личные отношения между учащейся и преподавателем того же учебного заведения строго запрещены, — госпожа Олуэн отложила ручку, посмотрела на меня неожиданно сочувственно. — Тем более отношения интимные.

Кровь резко прилила к щекам, а сердце сжал холод паники и ужаса. Как же быстро учительница всё сложила!

Или кто-то подсказать успел? И кто это такой добрый, а?

— Я не… — начала я неубедительно.

— Я достаточно повидала на своём веку, чтобы понять, когда у девушки и впрямь случилась маленькая неприятность, а когда она прибежала с тайного свидания, — перебила мой жалкий лепет учительница. — Я понимаю, что сейчас другое время и нынешнее молодое поколение иначе видит этот мир, и не стану читать тебе лекции о необходимости беречь целомудрие до свадьбы, однако не могу проигнорировать тот факт, что…

В дверь класса постучали, но ответить госпожа Олуэн не успела — створка сразу распахнулась, являя нам Галена собственной персоной.

— Дина, могу я поговорить с вами наедине? Это срочно, — Гален улыбнулся, ярко, очаровательно, обезоруживающе. Но за ослепительной улыбкой красавца-мужчины таился омут тёмный, ледяной, полный неприязни, недовольства, мрачной решимости и чего-то ещё, что вот так с ходу не определялось, однако ничего хорошего явно не предвещало.

— Сейчас? — уточнила молодая женщина. Выражение её сосредоточенного лица не изменилось, во взгляде появилась настороженность — похоже, обаятельная улыбка должного эффекта не возымела.

— Да, прямо сейчас.

— Позже поговорим, Женевьева, а пока иди на перемену.

Прижав к груди книгу с тетрадями и потупившись, я направилась к выходу. Гален посторонился, пропуская меня, я вышла, и дверь захлопнулась за моей спиной.

Не знаю, что именно Гален собирался сказать госпоже Олуэн, но я больше всего боялась, что он решит проблему радикально и убьёт нашего классного руководителя. Если верить слухам, братство избавлялось от вставших на его пути так же легко, быстро и не задумываясь, как люди выбрасывали мусор. Я не сомневалась, что Гален или подслушал наш разговор, или почувствовал мои эмоции, или всё сразу и потому и пришёл столь вовремя. В определённой степени я ему благодарна за своеобразное спасение, но не ценой же жизни госпожи Олуэн! А с другой стороны — Гален всё-таки не настолько безрассуден, чтобы убивать каждого, кто обвинит меня в связи с собственным учителем. Да и в таком случае начинать надо отнюдь не с классной.

Беатрис вместе с другими девушками уже стояла возле окна напротив двери кабинета естествоведения, когда я, сбегав на первый этаж и поменяв конспекты, вернулась на второй. К сожалению, кабинет литературы находился в другом крыле здания и урок должен вот-вот начаться, а рисковать и опаздывать повторно я не хотела. Ну и, в самом деле, Гален не дурак, чтобы трупы после себя оставлять, сокращая штат работающих в школе преподавателей.