Северный ветер - Александрия Уорвик

Орла пытается помочь мне встать. Я кричу. Что-то раздирает меня надвое, от пупка до грудины. Служанка отскакивает назад, больше не прикасаясь ко мне. Я оседаю обратно на землю, тяжело дыша, смаргивая новые слезы. Подступает тошнота. Желудок выворачивается наизнанку, на мостовую выплескивается рвота. Голова свешивается, из открытого рта капает тягучая желчь.

– Иди, Орла, – я кашляю.

– Я вас не оставлю, – ее голос дрожит.

Глупая, преданная женщина.

– А если они вернутся?

– Тогда вернутся. Пожалуйста. Мы должны доставить вас в безопасное место.

Орла осторожно берет меня под руку. Мышцы тут же сводит, но мне чудом удается встать на ноги и не потерять сознание. Правую ногу пронзает острая боль, когда я переношу на нее вес, но эмоции притупляют худшее.

– Орла, – из разбитой губы сочится и стекает по подбородку кровь. – Ты…

Спасла меня?..

– Прошу, миледи. Держитесь, пока мы не доберемся до цитадели.

Шаг. Спину прошивает болью.

Два шага. Подгибаются колени, мир перед глазами кренится.

Идти – сущее мучение. Ноги не слушаются, меня заносит то в одну, то в другую сторону. Спасибо, что на талии лежит рука Орлы – моя единственная опора. Для столь маленькой женщины служанка на удивление крепкая.

– Орла.

Шаркаю по мокрому снегу. Дышать приходится ртом, нос распух – не сомневаюсь, что сломан.

– Мне нужно отдохнуть.

Даже слова отнимают силы, которых у меня нет.

– Нам нельзя останавливаться, – пыхтит Орла. Сколько километров она меня протащила? Сколько еще осталось? – Мы должны идти дальше.

Еще шаг. Не могу. Просто не могу.

– Пожалуйста.

– Нет! – рявкает служанка, поправляя мою руку у себя на плече. Ступни, ноги, лицо, кисти – все конечности онемели. – Вы должны продержаться еще немного. Я знаю, вы можете.

Кожу покрывает пот, и я дрожу, замерзшая, мне так холодно, что заледенели даже вены. Зубы безудержно стучат. Суставы ноют с каждым неверным шагом. Но рядом Орла, она поддерживает меня пухленьким телом, пока я спотыкаюсь, шаркаю и тащусь шаг за шагом неведомо куда.

Почти пришли, госпожа.

Еще пару шажочков, вот увидите.

Цвета тускнеют, весь мир погружается в тень.

Голос Орлы – вот все, что ведет меня сквозь тьму бесконечной агонии. Вера служанки в меня сбивает с толку. Она говорит, что я сильная. Она говорит, что я продержусь, но я не знаю, могу ли.

– Госпожа, – Орла похлопывает меня по щеке, стараясь не задеть синяки. Кожу тут же обжигает. – Не спите.

Если бы я только могла.

Ослабевшие ноги подкашиваются, и я приваливаюсь к ближайшему дереву, сползаю по стволу, растягиваюсь под ним. Еще один толчок притупленной боли охватывает правую ногу у лодыжки. Хватит. Я больше не могу идти.

Сердцебиение замедляется, холод просачивается под плащ, а сон, словно бесчестный друг, заманивает в вечное забытье.

До меня доносится прерывистое дыхание служанки.

– Вам нельзя спать.

– Орла, – шепчу я. Одно слово, и я уже вымоталась. – Я устала.

– Знаю, госпожа, – голос Орлы срывается. – Знаю, что вы устали.

Ее сапоги вытаптывают по скрипучему снегу бешеный ритм. Расхаживает туда-сюда – шаги затихают, но всегда возвращаются, – и бормочет под нос.

– …не знаю, что делать. Мы так далеко…

И Орла заливается слезами.

Не плачь. Не беспокойся обо мне… Но сознание ускользает, и я лечу в пропасть.

– Милорд, прошу! Леди Рен нужна ваша помощь! – У Орлы перехватывает дыхание, она все мечется и мечется. – Прошу, помогите ей! Пожалуйста…

Воздух приходит в движение. Касается моих рук, влажного лба, словно ощупывает пальцами, нежно и с любопытством. Затем содрогается земля. В ушах звенит от грохота копыт по мерзлой земле, звонкого и отчетливого.

Стук смолкает. Кто-то спешивается. Сквозь темноту, в которой я тону, пробивается ужас. Это кто-то из города? Явились меня добить? Я не могу пошевелиться, не могу себя защитить. С каждым вздохом я чувствую, будто кто-то вонзает мне в грудь зазубренный кусок металла.

– Что случилось? – холодный, бесстрастный тон, что может принадлежать лишь Королю стужи.

– На нее напали, господин! – восклицает Орла на грани истерики.

Ты не виновата, хочу сказать я. Без Орлы я бы вряд ли выбралась из Невмовора живой.

– Горожане узнали, кто она такая, и они… они…

Голос служанки умолкает. Ее всхлипы звучат то близко, то далеко.

– Как она там оказалась? Я отдал приказ. Один приказ: она не должна покидать цитадель.

– Мне так жаль. Очень, очень жаль. Это моя вина. Госпожа хотела туда попасть, и я не могла отказать и… покарайте меня, как считаете нужным, но пожалуйста, не дайте ей умереть.

Шаги. Яркий, свежий аромат кедра подталкивает меня обратно в сознание. Глаза так заплыли, что я не вижу выражения лица Короля стужи, но чувствую его ярость, настолько она осязаема. У меня сломана нога. И уж точно несколько ребер. Сжимаюсь, ожидая его презрения.

А вместо него чувствую… нежность.

К виску мягко притрагиваются кончики пальцев. Бережно обводят каждый синяк, отмечают каждую ссадину. От прикосновения исходит глубокий, пронизывающий холод, и ноющая боль ослабевает. Из разодранного горла вырывается тихий вздох облегчения.

– Пойдем, жена, – произносит король и заключает меня в объятия.

Земля остается внизу, и я хнычу, от движения по телу проносится новая волна сокрушительной агонии. Вскидываю кулак, он врезается во что-то твердое. Опять начинается схватка. Элора. С ней все хорошо?

Вокруг меня крепче сжимаются руки, и голос короля вдруг напоминает мне о матери:

– Тш-ш, – говорит он. – Теперь ты в безопасности.

Невозможно, но я ему верю. Кажется, меня усаживают верхом на лошадь. Мгновение спустя позади меня устраивается Король стужи. Он прижимает меня к груди, благословенно теплой. Моя голова падает ему на плечо, носом в шею.

Это последнее, что я помню.

Глава 12

Я лежу в темноте, с задернутыми шторами, и тени, словно ткань, закрывают мне глаза. Мысли блуждают. Они – пыль, вспыхивают на свету и меркнут. И медленно, медленно я вспоминаю.

Влажная, сбитая земля под спиной, от холода щиплет обнаженную шею. Шум города сливается в высокий, нестройный писк, затем резко обрывается, когда череп пронзает болью. В воспоминаниях тоже темно. По ноге прокатывается обжигающий жар, а потом вдруг резко разливается холод. Сквозь все это слышен голос Орлы – нить, ведущая меня к спасению.

По телу пробегает дрожь. Мягкая кровать подо мной напоминает, что я в безопасности, вдали от беды. Жители Невмовора попытались меня убить. Им не удалось.

Отстраняясь от воспоминаний, я сосредотачиваюсь на настоящем. А именно – на боли, какой бы притупленной она ни была. Такое чувство, будто с меня содрали кожу, отдраили все кости, выскребли начисто киркой все внутренности. Лицо превратилось в ноющее, опухшее месиво, но я жива.

Я жива.

Несмотря на неудобства, мне удается подремать, хоть и урывками. Когда вдруг становится холоднее и кожа покрывается мурашками, я бросаю взгляд на дверь. Кто-то входит без стука. Вспыхивает лампа, освещая лицо с резкими чертами, дыхание, что собирается облачком у жесткого, неулыбчивого рта.

Король стужи текучей походкой проходит в комнату, дверь беззвучно закрывается у него за спиной. За