Император на измене - Марина Эльденберт

его на руки. Заурчал он как самый натуральный котенок. – Это мы есть не будем. А что будем? Что ты вообще ешь?

Мне срочно надо понять, что едят эти животные. И…

– Как мы тебя назовем?

Роадаренок моргнул. Глаза у него были фиолетовые, как у Дориана, а шкурка – ярко-красная. Красавец же. И горячий, как печка.

– Так что? Какое имя тебе нравится? – поинтересовалась я. – А, зверь?

Теоретически он мне ответить не мог, а практически – вскинул голову и взрычал, как самый настоящий волчонок. Сопроводив этот звук выдыханием пара.

– Зверь? Тебе нравится Зверь?

– Уру, – сообщили мне и боднули головой в подбородок.

– Ладненько. Значит, будешь Зверем, – я погладила его по горячей мордочке, опустила на покрывало и пошла за местным планшетом. У меня впереди было ответственное занятие: изучить, чем питаются роадары. Заказать это. И туалет… ему же наверняка понадобится туалет. После чего устроить себе прогулку, во время которой я наконец-то смогу вздохнуть свободно. И подумать над своим поведением.

–29-

Кто бы мог представить, какой это кайф – просто прогуляться по магазинам! Даже не столько для того, чтобы что-то купить, а просто пройтись, наслаждаясь мгновениями свободы и внешним миром! На людей посмотреть, в конце концов, или на демонов. Неважно! Правда, в моем случае даже это получилось через пень-колоду. Во-первых, на меня залипали еще издали и делали такие глаза, как кошка от громкого звука. Во-вторых, именно что издали. Этаж молла, по которому в данный момент ходила я, заранее очищали от посетителей. Попросту его закрывали. И, хотя внизу и сверху вроде как кипела жизнь, я топала по пустынным огромным площадям, чтобы заглянуть в очередной отдел, где меня встречали продавцы с теми же самыми глазами кошки. Женщины и мужчины от волнения то краснели, то бледнели, то путали слова. Только в самых дорогих бутиках, тренированные общением со статусными персонами, консультанты вели себя спокойно и ровно.

Я же, если в первый момент растерялась, то потом предпочла ничего этого не замечать. Пообещала себе, что буду наслаждаться свободным днем, пусть даже он такой, странный. Пусть даже рядом Натаниэль с таким выражением лица, будто проглотил палку, и она у него на естественном выходе застряла.

На фудкорт меня не пустили.

– Не положено, – с непробиваемым видом сообщил разноглазый демон, глядя на меня так, словно пытался вморозить в пол.

– А что положено?

– Не подвергать вашу жизнь опасности. Проконтролировать все продукты, из которых здесь готовят, и всех людей без тщательной подготовки нереально. Если вы помните, вас недавно пытались убить.

– Да уж не забыла, – вернула ему сцеженные сквозь зубы слова и сложила руки на груди. – И как мне тогда попить араф?

Араф, то есть местный аналог кофе, здесь был невероятно вкусный. Причем за качеством зерен, поставляемых в столицу, следили с особой тщательностью, и приготовить какую-то бурду – это надо было очень сильно постараться. Да я, если честно, на шедевры уже во дворце насмотрелась. Мне бы хотелось чего-то попроще, в таком картонном стаканчике со вкусом прежней жизни, но…

– Можем заказать вам араф из дворца.

Да чтоб вас!

Настроение попыталось съехать по шкале от десяти до одного на пятерочку, но я ему не позволила. В конце концов, какая нормальная женщина будет грустить, накупив себе роскошного соблазнительного белья на такие суммы, которые в переводе на рубли даже на лист А4 в одну строчку не уместятся. Ничего с этим не могу поделать, белье – моя слабость. Я и в мире, где родилась, скупала его пачками. Правда, не такое. Не такого качества. И не столь… гм, соблазнительное.

– А где-нибудь на улице его можно будет попить? – поинтересовалась я у Натаниэля. – Не думаю, что все продавцы и сети арафа в городе в срочном порядке отравили всю продукцию, тем более что о моей спонтанной прогулке никто не знал.

Он моего энтузиазма не оценил.

– Нет.

Гад!

– Ладно, – сказала я. – Тогда дальше едем в парк.

Тот самый парк, который мы проезжали с Дорианом перед свиданием, показался мне удивительно красивым. Погулять в нем перед закатом – самое то, и шут с ним, с арафом, и с постным Натаниэлем тоже. В конце концов, я к нему в психологи не нанималась.

Судя по тому, как красавчик-телохранитель скривился, ему эта идея не понравилась. Хотя по-моему, ему не нравилась я, но это в принципе можно было пережить. Единственное, чего я не понимала, так это почему. Вроде никаких гадостей не делала, не подсиживала, даже не сбегала никуда, как обычно бывает во всяких фильмах и книгах про принцесс.

Я надеялась, что в парке хоть немного почувствую себя собой. Аленкой то есть. Той самой, которая могла поехать в Царицыно, Коломенское или Зарядье и зависнуть там на полдня, или побродить возле МГУ у Воробьевых гор, а после сидеть на набережной, на ступеньках, глядя как плавдома и теплоходы катают туристов. Но нет. Парк перед моим прибытием тоже «почистили».

Реагировали мгновенно, можно сказать, молниеносно. Убирали всех. Поэтому пустынные дорожки напоминали то ли о съемках фильма, где все люди внезапно исчезли из города, то ли о каком-то сне, в котором я оказалась одна.

Так мы и гуляли: впереди я, чуть позади Натаниэль, сверкающий взглядом. По сторонам, вперед, назад, даже странно, что у него шея на сто восемьдесят градусов не поворачивалась. А парк, между прочим, не зря мне показался красивым. Среди высоток в дубайском стиле, он раскинулся островом зелени, в котором яркими пятнами полыхали цветы. Климат здесь был тоже как в Дубае, жарко и сухо, разве что в Дубае хотя бы залив есть. Здесь же столицу окружали пески, поэтому, чтобы создавать и поддерживать такой райский уголок, наверняка требовалось море средств. Как и на создание щита, защищающего от песчаных бурь и всего такого.

Я шла по ухоженным дорожкам, рассматривая диковинные лианы, переплетающиеся у высоченных крон деревьев и сползающих полотнами на газоны, когда Натаниэль вдруг резко остановился. Так резко, что я даже ойкнуть не успела. Рывок, одно движение – и он уже извлек из-за дерева дергающуюся и пытающуюся вырваться женщину, в которой я на удивление быстро признала ту самую известную журналистку.

– Отпустите! – возмущенно воскликнула она, снова пытаясь освободиться. Тщетно: ее трепыхания в руках Натаниэля, который был выше Фиары Клемен головы на две,