Черное солнце - Карина Халле

желание чего-то непостижимого.

Я потерялась в своих желаниях.

Превратилась в наркомана, ищущего следующую дозу.

Я ненавижу то, кем стала.

Никакого контроля.

Никакой жизни.

Никакой любви.

Если бы я не чувствовала себя такой опустошенной от жажды и голода, я бы плакала обо всем, что потеряла. Родители, друзья, учеба, будущее, которое когда-то казалось таким скучным и предсказуемым, но в то же время радостным и многообещающим.

Я не могу быть тем, кем стала.

Этой… штукой.

Этим существом.

Но в глубине души чувствую порыв, который вгоняет меня в землю, порыв, который в конечном итоге уничтожит меня.

Моя истинная натура.

И все же есть и другая часть меня.

Глубокая и темная, сидит внутри, как и всегда.

Колодец.

И если я загляну туда, то смогу увидеть там полумесяц, поблескивающий на воде.

Приглашение выпить оттуда.

Место силы и энергии, которое было отрезано от меня всю жизнь из-за рун, проклятий и заклинаний, или что там, черт возьми, родители делали со мной без моего ведома.

Все это снова доступно.

Это можно взять.

Так что я беру.

— Ленор?

Я моргаю, поднимаю лицо от простыней, видя, как включается лампа (полагаю, лампа королевы Виктории), затем вижу Вульфа.

— Я тебе не мешаю? — спрашивает он.

Мгновение я смотрю на него, мои щеки краснеют от воспоминаний о нем у меня между ног. Два дня… Может, и хорошо, что я не помню всего.

— Ты думаешь, я хочу еще? — спрашиваю я его хриплым ото сна голосом. — Потому что это не так.

Он улыбается мне, легкая усмешка отражается в его золотистых глазах.

— Я бы сделал это, если бы ты была еще на той стадии, но а так — нет, — на мгновение он выглядит взволнованным. — Не то чтобы мне не понравилось…

— Все в порядке, — говорю я.

Боже, пожалуйста, не говори больше ни слова об этом.

Он вопросительно смотрит на меня.

— Ты читаешь мои мысли? — спрашиваю я его.

Он качает головой.

— У меня нет такой способности.

— Способность, — размышляю я. — Так это не вампирские штучки?

— Это способность Солона, — говорит он, указывая на мои руки. — Хочешь, я тебя развяжу?

Я киваю.

— Солон — не обычный вампир, — продолжает Вульф, сначала развязывая мое правое запястье. От него пахнет укропом и мятой.

— Отлично, — бормочу я. — Мне так повезло, что меня похитил необыкновенный вампир, — я делаю паузу. — Что делает его таким особенным?

Кроме того факта, что он просто существует.

Вульф мгновение смотрит на меня, прежде чем протянуть руку и расстегнуть другое мое запястье, кожа начинает болеть, когда давление ослабевает.

— Может быть, то же самое, что делает тебя такой особенной.

— Он наполовину ведьмак?

Он качает головой, подавляя улыбку.

— Нет. И он бы помер, услышав, как ты говоришь это… так что, прибережем это как боеприпасы на другой день. Он наверняка снова выбесит тебя.

Освобожденная от веревок, я поднимаюсь, чувствуя, как ноет спина. Я думала, вампиры не чувствуют боль. Дерьмовая сделка.

Вульф спускается к моим лодыжкам, его светло-каштановые волосы отливают блондином в свете свечей.

— Зачем ты меня развязываешь? — спрашиваю я. — Ты помогаешь мне сбежать?

— Сбежать? — спрашивает он, глядя на меня снизу вверх, слегка нахмурив брови. — Нет. Отсюда нет выхода.

Говорит это так просто, что у меня колит в сердце.

Он быстро улыбается.

— Прости. Прозвучало как-то неправильно.

— Но это правда, верно?

— Это правда, — он вздыхает и переходит к другой моей лодыжке. — Я развязываю тебя, потому что Солон велел мне это сделать.

— И ты делаешь все, что он говорит. Он… заставил тебя?

Еще одна сдерживаемая усмешка.

— Нет. Я во многом похож на тебя. Прирожденный. Мой тридцать пятый день рождения был очень похож на твой.

— Подожди, — говорю я, наклоняясь вперед, потирая вмятины на запястьях, пытаясь не обращать внимания на отсутствие татуировок. — Не в двадцать один разве?

— Мужчины перерождаются в тридцать пять. Это дает женщинам некоторое преимущество, да? Они получают больше опыта. Хотя, думаю, когда живешь столетиями, эти четырнадцать лет не играют большой роли. А если человек не идентифицирует себя как мужчину или женщину, то это может произойти в любой промежуточный период.

— Тогда кто такой Солон, если он наполовину не ведьмак? Наполовину… оборотень?

Он начинает смеяться, лицо его краснеет.

— Что? — спрашиваю я. — Ты оборотень? Тебя зовут Вульф14.

Он успокаивается, но все еще улыбается.

— Я норвежец. Родители назвали меня Вульфом. С тех пор я придерживаюсь этого имени. Вот так просто. И если ты спрашиваешь об оборотнях, то предполагаю, что ты веришь в Санта-Клауса.

Я хмурюсь.

— А… он?

Он закатывает глаза.

— Нет, — сухо отвечает он. — Никакого Санта-Клауса нет, извини, что разочаровываю. И нет такого понятия, как оборотни. Они все это время были нами. В прежние времена вампиры были более склонны к превращению. Такое теперь редко случается.

— Оборотни! — восклицаю я. — У меня на Киндле15 есть эротика про оборотней.

— Да, я не удивлен, — говорит он. — Ладно, пошли, — он жестом показывает мне встать с кровати.

Внезапно меня охватывает страх, я не могу пошевелиться.

— Нет, пока ты не расскажешь мне, что происходит, — я чувствую себя ягненком, которого ведут на забив.

— Солон велел провести для тебя экскурсию по дому, — терпеливо говорит он. — Говорит, что на днях у него не было возможности. Если ты себя хорошо чувствуешь.

На днях. Куда уходит все время? Я даже не хотела сходить в туалет. Хотя, если ничего не пить и не есть, такое случается. Я больше не знаю, чего ожидать от своего тела.

— Где он? — спрашиваю я, все еще с подозрением.

— Выполняет кое-какие поручения. Для сегодняшней вечеринки, — говорит Вульф.

У меня слишком много вопросов, но я не собираюсь упускать шанс выбраться из этой чертовой спальни.

Я поднимаюсь на ноги, на мгновение чувствуя себя неуверенно, и прислоняюсь к столбику кровати.

— Ты в порядке? — спрашивает он, с беспокойством глядя на меня.

Я киваю.

— Просто голова кружится.

— Мы думали, что сейчас тебя будет мучить жажда крови, — говорит он. — Но ты кажешься… нормальной, — он внимательно изучает меня. — Ты уверена, что с тобой все в порядке?

— Я хочу пить, если ты это имеешь в виду. На самом деле, я мечтала о…

— Крови?

Я корчу гримасу, хотя от этой мысли по моему телу разливается тепло.

— Да.

— Хм-м-м. Может быть, это сдерживается твоей, э-э, другой стороной. Когда я обратился, я был ненасытен в течение нескольких дней. Надеюсь, что с тобой так не будет. Это было ужасно.

— Когда это произошло? — спрашиваю я его, следуя за ним, когда он направляется к двери.