В самом Сердце Стужи. Том IV - Александр Якубович

чего выбежала из комнаты. Принимать участие в вышивке герба очень почетно! Конечно же, его нужно будет утвердить в геральдической палате в Патрино, но если вышить несколько вариантов, которые не будут противоречить происхождению и статусу дворянина, то чиновники никаких замечаний не вносили. Записывали в геральдический реестр то, что было подано. А при отдельной доплате можно было и вовсе взять герб не по статусу — так сделал мой отец, граф Фиано, на гербе которого для графа было слишком много золота и слишком кичливый девиз.

Когда Лили вернулась с переносной дощечкой для письма, бумагой, железным пером и чернильницей, я погрузилась в фантазии. Рисовала я неплохо — годы практики за переписыванием книг в скрипториях, когда требовалось оформлять и буквицы, и переносить некоторые иллюстрации и схемы, не прошли даром. И пусть руки этого тела все еще слушались плохо, да вот когда-то освоенный навык невозможно забыть даже после смерти. В итоге через полчаса с листа на меня смотрело четыре разных варианта, каждый из которых был по-своему привлекательным.

Первый герб — черное поле, серебристый меч-бастард моего мужа крест-накрест с золотистым молотом. Символы простого происхождения, воинской доблести и огромной физической силы Виктора Гросса.

Второй — черное поле, серебряная рука в латной перчатке, держащая меч вертикально. Этот герб символизировал восхождение Виктора в статус аристократов-варлордов за свои подвиги.

Третий вариант — черное поле и меч с золотым поясом вокруг клинка. Первые два символа ясны, а вот золотистый пояс уже указывал на пограничный характер Херцкальта. И ведь Виктор на самом деле был стражем границы, управляя самым северным наделом королевства.

Последний, четвертый набросок — это черное поле, золотая пограничная башня, которую пронзает серебряный меч.

Когда я закончила, то подозвала к себе девушку, которая тут же привычно стала за моим плечом, будто бы я хотела посоветоваться с ней о вышивке. Хотя, так оно и было — именно нам придется вышивать первые варианты, которые отправятся в геральдическую палату в столице. Поэтому я стала поэтапно объяснять Лили, в каких цветах будет выполнен герб, чтобы она могла себе представить его в виде полотна, а не просто чернильного рисунка.

— Вот этот будет красивый! — тут же прокомментировала Лили, заглядывая мне через плечо и тыча пальцем в последний, четвертый герб. — И как много золота будет! Вы же сказали, что башня будет желтой нитью, так?

— Да, но это означает «взял и удержал», — проговорила я смысл герба, который нарисовали мои руки. — Нет, наверное, не подойдет.

— А тогда этот? Что значит молот? — девушка ткнула пальцем в первый рисунок. — Что милорд кузнец или понимает в кузнечном ремесле?

— Нет… Золотой молот это символ физической силы… — разочарованно выдохнула я, ведь мне больше всего нравился именно этот вариант. Четкий и лаконичный, герб как бы говорил, что его владелец «сильный воин».

— А по мне так молот символ кузнеца, миледи, — простодушно ответила Лили, чем окончательно похоронила мои надежды на то, что у Виктора будет такой герб. Ведь если простая служанка видит в этом знак кузнечного ремесла, то уж что скажут другие… Хотя на западе хватало молотов на щитах, но там фон был не черным, как в нашем случае.

— Второй очень сложно, замучаемся руку вышивать… — продолжила размышлять девушка, в которой уже проснулась опытная вышивальщица. — Не герб будет, а мучение. Вы, миледи, еще и мелкие детали не слишком жалуете, проклянете тот день, когда милорду такой герб предложили, уж поверьте… Значит, остается третий?

— Значит, третий, — согласилась я, глядя на меч, опоясанный золотой границей. — И смысл у него хороший.

— Какой? — с интересом спросила Лили.

— Кольцо это граница, а меч барона ее охраняет, — ответила я.

— Очень утонченно! — тут же заявила Лили. — Миледи! Очень удачно! И вышивать будет легко! И не видела я таких гербов!..

— А ты много гербов видела? — с улыбкой спросила я, оборачиваясь на это буйное дитя.

Хотя какое из Лили дитя? Девушке почти семнадцать, на нее уже засматривается Эрик и пара других дружинников, и я думаю, что до весны она выйдет замуж. Это для меня даже Виктор был невероятно молод, почти юн, хотя моему мужу скоро пойдет четвертый десяток, что для мужчины уже зрелый, приличный возраст.

— Батюшки вашего герб еще как знаю! — тут же надулась служанка. — И соседей графа гербы тоже не раз видела, вещи-то гостей его кто стирал? Слуги! И вышивка там была разная, гербовая в том числе. Так что не смейтесь надо мной, миледи! Повидала я гербов всяких! Ваш получился очень утонченный, совсем как вы сами! Никаких кабаньих голов или оленьих рогов! Только меч и граница!

Я выслушала деловитую тираду Лили, после чего еще раз посмотрела на набросок.

Что-то в нем было. Одновременно просто, почти примитивно, но при этом без кичливости, о которой говорила моя служанка. И в самом деле, многие жалованные дворяне слишком высоко задирали нос, едва получив титул. С таким же гербом Виктор сможет показать, что пусть он и занимается наделом, устроил торговлю в Патрино и всячески проявляет себя с неожиданных для бывшего наемника сторон, но сути своей — не забывает. А суть моего мужа в ратных подвигах и простой, всем понятной силе, с которой требуется считаться.

На этом варианте я в итоге и остановилась. Сделала еще несколько разных набросков, желая показать мужу по возвращению, но самый первый рисунок получился и самым удачным. Когда я не слишком много думала, а позволяла своей руке двигаться самостоятельно, то будто бы чувствовала герб, а не пыталась загнать его в какую-то конкретную форму линий.

Военный гобелен, который мы вышили с Лили, теперь казался каким-то пустым без щита с мечом и золотым поясом, но спешить в этом деле нельзя. Своевольно присваивают себе гербы только нищие безземельные дворяне, которые хотят пустить пыль в глаза. Виктор Гросс не таков, так что для начала соответствующее письмо и примеры на ткани — вышивка размером с небольшой платок — отправятся в Патрино, в геральдическую палату. А уже после мы официально станем использовать присвоенный нам герб как его полноправные владельцы.

На следующий день в город пришла телега из Кемкриха, возница которой Алдиром клялся, что барон Фитц выдвинул против моего супруга всю свою дружину и даже позвал нескольких лучших бойцов из его родного города, оплатив их мечи звонкой монетой. А после этого — тишина, как отрезало. Ни новых купцов, ни телег от мастеровых. Никаких новостей.

Почти четыре дня я провела в