Попаданка в деле, или Ваш любимый доктор - Соня Марей

— Я поражен, нейра Эллен, — искренне восхитился Йен. — Вы так молоды, всего на несколько лет старше меня, но говорите так, да и взгляд у вас… — он вдруг смутился, а я подумала, что его куда-то не туда понесло. — … у вас такой взрослый взгляд, такой опытный, словно вы прожили и повидали очень много.

Тут ты, парень, попал в точку.

— Поэтому я думаю, что у вас все получится. Мне бы не хотелось предавать моего наставника, но я должен узнать гораздо больше, чем он может дать. Я хочу учиться, — твердо произнес Йен. — И мне жутко интересно, что у вас за секретные техники и чему вас научили в столице.

Кажется, я знаю, кто станет моим первым студентом! Эта мысль заставила улыбнуться. Все-таки парень хороший, и я с радостью поделюсь с ним всем, что умею сама. Сообщив об этом сияющему Йену, я задала вопрос:

— Чем у вас обрабатывают руки и инструменты?

Юноша нахмурился и почесал переносицу указательным пальцем.

— Ну… моют водой, если они испачканы. Иногда водой с мылом, если испачканы сильно.

Понятно. Значит, никак. Полное отсутствие асептики и антисептики.

Я вздохнула, замечая, как странно на меня смотрит собеседник. Работа предстоит долгая.

— И много ли выживает после операций? А много умирает от заражения крови?

— Примерно половина. Или даже больше… умирает, — печально произнес он. — Но на то воля Всеотца.

— Понимаешь ли, чтобы пациент не умер после операции от заражения крови, все, что соприкасается с раной, должно быть тщательно обработано. На грязных руках и инструментах живут особые… — Я чуть не сказала «микроорганизмы». Здесь такого слова не знают. По крайней мере, в книгах Эллен я его не встречала. — … особые болезнетворные частицы. Если их не убить, они проникают в кровь и вызывают… кхм… гниение. То есть заражение.

Так, как на меня глядел юный лекарь, могли смотреть на Галилео Галилея, когда он заявил, что Земля круглая.

— Это вам тоже в столичной Академии рассказали?

— Ну да, — ответила уклончиво. Эх, скоро я научусь врать почти виртуозно. — И не только это, но и многое, многое другое.

Я знала, что будет непросто. Мне предстоит расшевелить осиное гнездо, а это не проходит безболезненно.

Я боялась повторить путь человека, которым восхищалась. Венгерский акушер-гинеколог Земмельвейс пытался изменить взгляды врачебного сообщества. Гениальный врач, призывавший к обработке рук, что многократно снижала смертность среди его пациенток, оказался непонят. Затравлен, унижен, отвергнут, изгнан отовсюду.

Потому что его открытие переворачивало с ног на голову все устои, ставило под угрозу авторитет врачей всего мира, которые по незнанию своими руками убивали пациентов. Его не захотели услышать, трусливо поджав хвосты, растерзали своего коллегу.

Но теперь у меня есть поддержка в лице градоправителя и тех, кому я помогла и еще помогу, а это многого стоит.

— Йен, есть один вопрос. Где можно раздобыть известь и много спирта?

Глава 16

Хлопоты

Что ни говори, а союзников иметь полезно. Можно и к градоправителю без записи попасть, и разузнать много интересного. Йен рассказал, где раздобыть спирт и хлорную известь, которые были нужны мне для дезинфекции. Из извести я собиралась приготовить хлорную воду для обработки инструментов, рук, ветоши и прочего рабочего инвентаря.

Молодой лекарь не переставал удивляться, и, кажется, не поверил, что благодаря этим мерам можно добиться снижения смертности больных.

— Не попробовав, не узнаете, — сказала я ему, на что он ответил, что вряд ли нейт Лейн позволить ставить разные эксперименты. Все должно быть так, как он велел — и никакой самодеятельности!

Властный тиран.

Но что-то подсказывало, что любопытный мальчишка попробует. Хотя бы чтобы убедиться, что метод не работает. Или работает!

Напевая себе под нос песню про самый лучший день, я почти до трех часов вся в мыле носилась по городу и делала заказы. Пискун удивлялся моей прыти, а потом мы пели вместе — вдвоем веселей! Он схватывал все на лету и порой выдавал такие фразочки, что хоть стой, хоть падай. За ним, как за ребенком, можно было записывать перлы в блокнот.

Звонкие сорены улетали с космической скоростью. Но грело то, что теперь у меня есть счет в банке и можно позволить себе если не кутить в тавернах, то хотя бы без зазрения совести покупать всякие нужные штуки. Если буду остро нуждаться, то можно и к мужу обратиться, но он для меня темная и подозрительная лошадка. Лучше будет, если он и не вспомнит о моем существовании.

Тиин говорил, что есть заклинания забвения, но я слишком зелена, чтобы пытаться их применить. В лучшем случае ничего не получится, а в худшем — сотру собственный разум и буду пускать слюни, кушать с ложечки и ходить под себя.

Когда я расспрашивала хозяина крупнейшей в Левилле алкогольной лавки о спирте, глаза его лезли на лоб, а рот странно дергался. Пожилой уважаемый нейт не мог взять в толк, зачем приличной с виду магичке понадобилось столько! Это ж… упиться можно.

— Вы ни за что не поверите, — говорила я серьезно, — но спирт нужен целителям для дела.

Этот представительный господин, которого звали нейтом Стейном, ехидно поинтересовался:

— Уж не внутрь ли вы его принимаете, нейра? Капельно, — и рассмеялся своей шутке.

— Видите ли, я собираюсь популяризовать применение спирта в лекарском деле. Это не только настойки, о которых знают уже давно, но и… — понизила голос до шепота: — … кое-что очень секретное. Очень важное. Когда мой эксперимент удастся, у вас будет очень много заказов. Деньги ведь лишними не бывают, правда?

Глаза нейта Стейна загорелись деловым и алчным пламечком. Пальцы заскребли по прилавку.

— Оччень интересно.

Его семья владела крупной сетью алкогольных лавок под названием «Глоточек счастья», а фабрика находилась южнее. Там-то и перегонят для меня несколько десятков литров чистейшего спирта.

Пискун паниковал и задавался вопросом, как я собираюсь все это хранить? Но внутренний хомяк поборол жабу, и я решила заказать больше, зато со скидкой.

Когда я уходила, нейт Стейн продал мне одну пузатую бутыль спирта, оказавшуюся в наличии, и подарил вторую — изящную хрустальную бутылочку