После развода в 40. Между нами твоя истинная - Екатерина Гераскина

class="p1">— Благие ищут совершенства, но теряют тепло. Неблагие — несовершенны, но живут сердцем.

Сильва замолчала. Ветер за окном раскачал ветви, и в щель между ставнями ворвался тонкий запах рябины — горький, острый, будто предупреждение.

Она поднесла чашку к губам, вдохнула аромат.

— Запомни, дитя, — сказала тихо, почти шёпотом. — встретишь фейри, никогда не верь их улыбке. В ней может быть всё — и нежность, и ловушка. А если они скажут, что выбирают тебя… — она подняла взгляд и чуть прищурилась, — тогда уже не отвертишься.

— К какому Двору принадлежите вы? — охрипшим голосом спросила я.

— А нет уже тех Дворов. Канули в Бездну. Умер король Благого Двора с родом. Умерла ли Королева Неблагого? Не ведаю… Но мало кто уцелел в драконьем пламени. И те, кто уцелели и были за пределами Холмов в ту роковую ночь, потеряли вмиг силу и волшебну. Магия покинула их, но не покинула их кровь, живы их наследники, хоть и слабы. Что будет, когда кровь полукровок запоет? Император-Дракон думал, что уничтожил всех, что остались только драконы и люди. Но не морок ли это на глазах старого безжалостного Дракона, м?

— Так почему Император-Дракон уничтожил Холмы?

Глава 30

— Есть одна старая легенда, — задумчиво продолжила Сильва.

Она говорила тихо, размеренно, погружаясь внутрь себя.

— Однажды Император-Дракон пожелал себе самую красивую женщину из всех живущих. И взгляд его пал на саму Сиятельную Тьму, королеву Неблагого Двора. Он добивался ее долго. И покорил ее сердце. Влюбилась она в него. И не было пары прекраснее.

Любовь их была сильна, взаимна, и долгие годы они жили в согласии. Настали времена процветания: магия фэйри защищала границы империи, и даже василиски не осмеливались нападать.

Союз их длился полвека.

Но всё кончается.

Император Драконов, встретил истинную, потерял голову… и рассудок.

Император-Дракон сказал, что не нужна ему больше ни магия Сиятельной Тьмы, ни её сердце, ни она сама, ни ненужный ему наследник, что истинная родит ему истинного сильного Дракона, а не жалкого полукровку.

Он выгнал королеву Неблагого Двора. Убил их сына.

И вскоре женился на молодой красавице.

Королева была безутешна. Пока она плакала над телом сына произнесла в сердцах страшные слова, что и ему не будет счастья. Вероломному подлецу, который посмел лишить ее ребенка. Не подарят боги ему детей. Такие как он не должны давать жизнь.

Но Дракон рассмеялся ей в лицо.

«Сиди в своих Холмах», — бросил он.

Она ушла. С тех пор пути Сиятельной Тьмы и Императора-Дракона разошлись.

Королева Неблагого Дома замкнулась в своих Холмах. А Дракон жил беспечно: пировал, устраивал балы, смеялся.

И лишь спустя десятилетия его жизнь омрачил один единственный факт — у него не было наследника.

Не всем подданным это нравилось.

Шептались: «Истинная ли она ему драконица?» Сомневались, смотрели косо.

А ещё — впервые за века из своих нор выползли василиски, а Холмы фэйри закрылись. Они больше не берегли границы Империи Драконов.

Королева Неблагого Дома была суровой, но справедливой. Методы — да, жесткие. Но границы при ней были непоколебимы. И при ней не было голодных, не было сирот, бродящих по улицам. Потому что фэйри забирали беспризорных детей себе. Не в рабство — нет. Воспитывали. Учили. Давали им знание, имя и Судьбу.

Сильва замолчала, уставилась в чай, где отражался огонь от камина.

— И об этом тоже вспомнили. О том, насколько прекрасна была Сиятельная Тьма и её любовь к народу, который даже не был фейри. Королева Неблагого Дома не делала различий. Каждое волшебное создание не было для неё уродцем, а было чудом. Она принимала всех в свои Холмы.

И насколько тепло было народу при Сиятельной, настолько же холодна, беспечна и равнодушна была любовь драконицы к собственному народу.

Зашаталось кресло под Императором.

Он явился к Королеве Неблагого Дома и потребовал, чтобы она забрала свои слова обратно. Она рассмеялась ему в лицо — так же, как когда-то он смеялся ей — и вышвырнула прочь со своих Холмов.

Не простил он.

И плевать ему было на всё — на Холмы, на богов, на магию.

Без фэйри начнётся война? Пусть.

Без магии не станет баланса? Неважно.

Ему было плевать на всё, кроме своей власти.

Он решил, что проще уничтожить всю расу фэйри, чем жить с «проклятием безутешной матери». Умрут все фейри, не станет и магии тех, кто подпитывает его. Так он думал. И совершенно не думал о том, что сам во всем виноват. Гордость всё затмила. Жажда власти ослепила его.

И с того момента всё покатилось в бездну.

Дракон был ослеплён яростью.

Гнев отравил разум.

И однажды весь Дивный народ просто не проснулся. Император привёл свои войска в Холмы. И сокрушил их.

Но не без помощи василисков. То был подлый временный союз.

Истинная его — драконица, одарённая огненной силой, — вместе со своим кланом сожгла Холмы.

Огненные потоки пролились по земле, обугливая Древние деревья и обрушивая своды Холмов, где когда-то звучала музыка фэйри.

Воздух стал густым.

А василиски, пробравшись под землю, под защитой магии Императора-Дракона, вырезали всех изнутри.

Они двигались, как тень, как яд под кожей, и ничто не могло их остановить.

Холмы, некогда живые, дышащие, превратились в ничто. Там, где раньше звучала вечная музыка жизни и цвели серебристые колокольчики, осталась лишь чёрная пустошь.

Позже она поросла диким лесом. А чтобы его собственный народ не восстал против Императора-Дракона. Он заключил еще один Союз в интересах василисков. Ведь те боялись магии фейри.

Знаешь, чем опасны василиски? Не только ядом.

— Знаю, — ответила я. — Они могут… заморочить голову.

Сильва усмехнулась, покачала головой.

— Не заморочить, милая. Нет. Это мы, фэйри, морочим — мороком, иллюзией, временной тенью. Наши чары — игра, дым.

А василиски… они накладывают забвение.

Она наклонилась ближе, и голос её стал глуше, почти шёпотом:

— Был дракон — а потом, наутро, проснётся в своей постели и станет псом. Будет лаять, прыгать, гоняться за птицами, и даже не вспомнит, что когда-то имел крылья и имя.

Она провела пальцем по столу, будто рисуя невидимый круг.

— Дар василисков — страшный. Он не поддаётся контролю. Их магия не искажает — переписывает. И потому их чары опаснее любого яда. Нельзя иметь дело с ними. Нельзя договариваться с ними. Император-Дракон пожелал уничтожить народ в личных целях, а василискам это только на руку. А потом распался и временный Союз.

Чары забвения тоже гаснут. Может быть, не только я все вспомнила.

А еще