Злодейка, приручившая Дракона - Аматариэль Джулианна Кортес

Остался только предводитель. Он смотрел на Кая с ужасом и благоговением.

— Как?.. — прошептал он. — Эта сила… она должна была тебя сжечь!

— Мой огонь принадлежит только мне, — ответил Кай, приставляя острие меча к его горлу. — А теперь ты скажешь мне, кто ваш хозяин.

Культист презрительно сплюнул кровь.

— Ты никогда не узнаешь. Наш бог придет за своей силой. И он…

Предводитель не договорил. Он предпочел смерть.

Кай опустил меч. Он тяжело дышал, но в его глазах не было безумия. Лишь холодная ярость победителя. Генерал подошел ко мне, и его взгляд упал на браслет на его руке. Кристалл селенита внутри него тускло светился, теплый на ощупь. Он работал.

— Ты… — начал он, но не смог подобрать слов.

В этот момент мы услышали крики. В галерею вбегали гвардейцы Кая и настоящая императорская стража. Наш план сработал идеально. Мы разгромили ударный отряд врага, доказав при этом свою невиновность.

Мы укрепили свои позиции. Мы победили в этой битве.

Но когда мы уходили, оставляя позади тела и хаос, я знала, что это не конец. Предсмертные слова культиста звучали у меня в голове. «Наш бог придет».

Мы нажили себе нового, еще более могущественного и неизвестного врага. И он не остановится ни перед чем, чтобы получить то, что считает своим по праву…

Меня… Он хотел заполучить меня…

Глава 26

Последствия нашей рискованной затеи в императорском дворце превзошли все ожидания. Столица гудела, как растревоженный улей. Официальная версия, о которой доложили из канцелярии Кая и подтвержденная растерянной императорской стражей, была проста и элегантна: враги генерала, воспользовавшись его мнимой ссорой с невестой, попытались похитить меня, чтобы оказать на него давление, но доблесть самого генерала и верность его людей сорвали этот коварный план.

Наш спектакль с размолвкой обернулся своей противоположностью. Теперь весь двор видел в нас не просто пару, а несокрушимый союз. Историю о том, как я закрыла самого генерала своим телом в ущелье, теперь дополнила легенда о том, как он в одиночку раскидал отряд убийц, чтобы спасти меня в самом сердце императорского дворца. Нас боялись. Нами восхищались. Нас обсуждали шепотом в каждом углу. Наша «ссора» теперь казалась всем гениальным стратегическим ходом, призванным выманить врага на свет. Мы стали самой опасной и непредсказуемой силой в столице.

Но за закрытыми дверями кабинета Кая атмосфера была далека от триумфа. Победа в галерее была лишь первым ходом в партии, правила которой мы едва начали понимать.

— «Наш бог придет», — снова и снова повторял Кай предсмертные слова культиста, расхаживая по комнате. — Это не просто фанатичный бред. Это угроза. Они не остановятся.

Я сидела в кресле, наблюдая за ним. После битвы он изменился. Внешне он был все так же холоден и собран, но что-то в его осанке, в его взгляде, стало другим. Мужчина больше не пытался отгородиться от меня. Наоборот, он постоянно искал моего присутствия, моей точки зрения. Браслет, мое безумное творение, он не снимал. Он стал частью его мундира, частью его самого. Иногда, во время наших долгих разговоров, я видела, как он бессознательно касается его пальцами, словно проверяя, на месте ли он. Словно проверяя, на месте ли я.

— Они знают, что я — ключ, — сказала я, возвращая его к реальности. — И они знают, что ты — замок. Они будут пытаться подобрать отмычку или просто взорвать стену. Наша игра с ссорой сработала один раз. Во второй раз они не купятся.

— Я знаю, — генерал остановился и посмотрел на меня. Его взгляд был тяжелым. — Твой статус слишком уязвим. «Невеста генерала» — это звучит красиво, но по законам империи это не дает тебе никакой реальной власти. Ты — моя собственность. Ценная, да. Но всего лишь собственность. Любой приказ императора, любой хитроумный указ канцлера может разлучить нас, и я не смогу этому воспрепятствовать, не начав открытый мятеж.

Мужчина подошел к столу, на котором все еще были разложены карты и свитки.

— Они будут бить по этой точке. Они попытаются отнять тебя у меня легально. Через императора, через совет, через церковный суд. Они найдут тысячу причин, почему дочь обедневшего барона не может быть парой для первого меча империи. Они предложат мне в жены дочерей герцогов, принцесс соседних королевств. И любой мой отказ будет выглядеть как вызов трону.

Я молчала, потому что знала, что он прав. Мое положение было шатким. Я была его силой и его главной слабостью одновременно.

— Я не могу постоянно держать тебя запертой в этом дворце, — продолжал он, и в его голосе слышалось глухое раздражение от собственного бессилия. — Но каждый твой выход за эти стены — это риск, на который я больше не могу идти.

Кай замолчал, обдумывая что-то. Я видела, как напряженно работает его мозг, как он взвешивает все варианты, отбрасывая один за другим. Наконец, он поднял на меня взгляд. В его глазах не было ни нежности, ни романтического тумана. Лишь холодная, стальная, непреклонная решимость.

— Есть только один способ защитить тебя. Один способ дать тебе реальную власть и статус, который никто не посмеет оспорить. Один способ связать нас так крепко, чтобы даже император не смог нас разлучить.

Мое сердце замерло. Я кажется, поняла, к чему он ведет, но мысль была настолько дикой, настолько нарушающей все устои этого мира, что я не смела поверить.

Генерал подошел ко мне. Он не стал опускаться на колено. Мужчина не доставал кольца. Он просто встал передо мной, как равный перед равным, как стратег, предлагающий своему единственному союзнику решающий ход в битве.

— Амелия, — произнес он твердо, отчеканивая каждое слово. — Я предлагаю тебе стать моей женой.

Это не было предложением руки и сердца. Это было предложением боевого союза. Декларацией войны всему миру.

— По законам империи, жена генерала — это не просто супруга, — продолжал он, видя мое ошеломленное молчание. — Она — его наместница. Ее слово — его слово. Она получает доступ к его казне, его армиям, его титулам. Она становится неприкосновенной. Любое посягательство на нее — это государственная измена.

Я смотрела на него, и в моей голове проносились тысячи мыслей. Жена. Не просто невеста, не временная игрушка. Полноправная хозяйка этого дворца, этого мужчины, этой силы. Это было то, о чем оригинальная Амелия могла только мечтать. Но для меня это было нечто иное. Это был не триумф. Это был приговор. Приговор к вечной войне, к вечной опасности,