Ну, здравствуй, жена! - Татьяна Геннадьевна Абалова

Вы сумасшедшая! Правду о вас говорят слуги из замка. Сидели бы уж под замком...

Юля оторвала от себя цепкие пальцы Тиль и решительно шагнула к хозяйке салона. И хоть женщина была на полголовы выше, она втянула разницу роста в плечи - настолько грозен был вид у ее посетительницы.

- Еще слово и я сожгу к чертям эту конуру!

Пламя на свечах, что горели под потолком на круглом ободе (похоже его сняли с пивной бочки), зашипело и дрогнуло. На хозяйку это подействовало лучше всяких слов. Она нырнула за прилавок и перестала дышать, в надежде, что безумная покупательница сочтет ее за мертвую и покинет лавку.

 

- Вы видели?! Класс! - воскликнула возбужденная Юлька, вывалившись с висящей на ее руке Тиль на улицу. - Кажется, у меня просыпается еще один дар! Я силой воли чуть не затушила все свечи! К какому роду такой дар относится? К Гасящим Взглядом? Огнеборцам?

Тень ущипнула Юлю за нос и тем заставила прийти в себя.

- Никаких Огнеборцев. Это я махнула подолом платья, чтобы спасти тебя. Пришлось чуть ли не выше головы его задрать. Видел бы нас мой внук, провалился бы сквозь землю.

У Юли загорелось лицо.

И вправду, чего это она сцепилась с той милой женщиной? Никогда никому не грубила, и на тебе. «Сожгу к чертям эту конуру».

- Ты куда? - Тиль не успела ухватить Юльку за локоть и теперь со страдальческим лицом наблюдала, как та вновь открывает двери лавки.

 

- Кхм-кхм... Есть кто?

В магазинчике было тихо. На Юлю с полок осуждающе пялились деревянные головы в шляпах, развешенные по стенам платья безжизненно опустили рукава. Словно после недавнего дебоша покупательницы стеснялись самих себя.

Юлька зашла за прилавок. Женщина лежала на животе, уткнув лицо в кусок ткани.

«Дебоширка» присела на корточки и осторожно тронула плечо хозяйки. Спина той тут же закаменела.

- Извините меня, - произнесла Юля как можно миролюбивее. - Я, честное слово, не хотела никого обидеть. Я из другого мира, поэтому плохо ориентируюсь в вашем политическом устройстве и моде. У нас нет милордов и носят совсем другие фасоны.

- То, что надето на тебе, трудно назвать фасоном, - не поднимая головы произнесла хозяйка лавки.

- Я согласна. Но ничего другого у меня нет. Поэтому я и пришла к вам. А потом вспылила. Меня все сторонятся, предлагают убиться. Смотрят как на прокаженную. А я... Я хочу просто жить. Носить красивые платья, удобные туфли. Не прятать под дурацкими шляпами лицо.

- Ну, с лицом, милочка, ничего не поделать, - женщина сноровисто поднялась. Отряхнула платье, которое, кстати, было премиленьким. Поправила выбившиеся локоны и... улыбнулась. - Над тобой, верно, люди Кулака подшутили? Ох, они такие забавники. Сына моего тоже так разыграли. Я ему чуть всю кожу не стерла, пытаясь от пятен избавить...

- Нет, никакого Кулака я не знаю. Я сама напилась этой сладенькой водички, а наутро вот...

- Надо было над бутылкой пошептать «Криб-круб», - засмеялась хозяйка. И смех ее был подобен перезвону колокольчиков. Юля тоже разулыбалась. И позволила снять с себя шляпу.

- Я не знала...

- Но и тогда я не советую тебе пить кремвиль, - хозяйка убрала волосы с Юлиного лба. Тепло заглянула ей в глаза и доверительно сообщила: - После заклинания он становится обжигающим. И очень крепким. Не зря ягоды кремвиля выращивают безумные маги.

- Не буду...

- А ты хорошенькая. И пятна скоро сойдут. И платье мы тебе подберем. Какое хочешь?

- А можно я нарисую?

Спустя час Юля и Хильда расстались если не подругами, то добрыми приятельницами. Через три-четыре дня можно будет забрать и готовые платья, сшитые по собственным эскизам заказчицы, и подходящие по цвету и фасону туфли. Примерку сделали тут же, вызвав обувного мастера из лавки скорняка.

 

- А теперь куда? - Юля поправила новую шляпу. Скромную, украшенную тонкой лентой под цвет ее мальчишеского камзола. Эту же шляпу можно будет носить и с платьем, у которого вместо привычной местным дамам кружевной отделки задуман матросский воротник и пуговицы в ряд, для чего придется продырявить с дюжину монет мелкого достоинства. Хильда от этой идеи пришла в восторг.

Тиль Грасси поджала губы. Она была расстроена, что утратила первые позиции и как простое привидение провела этот час в углу.

- О, Тиль! - Юля поняла, что надо делать, чтобы сердце Тени оттаяло, поэтому крепко обняла ее. - Я такая счастливая! Теперь у меня есть не только две самые любимые бабушки, но и старшая подруга, которая может изменить мнение окружающих обо мне.

- Да, будущей матери наследника рода Ханноров подобает заботиться о своем положении в обществе, - одобрила Тиль и повела улыбающуюся Юльку в следующую лавку.

 

Здесь уже были посетители. Юля узнала одну из служанок, живущую в замке. Она рассматривала серьги, чьи камни волшебно переливались.

- Купи их, Эрди, - продавец завороженно смотрел на блеск камней. - Куда бы ты не пришла, взгляд от тебя отвести не смогут.

- Дорого.

- Сама же говорила, что милорд тебе деньги дал. И за что он тебе так благодетельствует?..

Щеки Эрди заалели, она бросила быстрый взгляд на вошедшую Юльку и, узнав ее, сразу как-то преобразилась. Повела манерно плечами, небрежно откинула шикарную косу за спину, поднесла сережку к уху и улыбнулась сама себе в зеркале.

- Милорд мне доверяет. Никого кроме меня не пускает в свой кабинет. Вот на днях какое-то важное письмо из столицы пришло, так он даже не убрал его со стола. Не того я поля ягода, чтобы нос куда не следует совать. За это, должно быть, и платит...

- Знаю, за что он тебе платит. И вся наша деревня знает, - хохотнул продавец.

- Не слушай ее, - Тиль толкнула изменившуюся в лице Юльку. - Врет она все. Эрдис и читать-то не умеет, поэтому мой внук не считает нужным бумаги прятать. Никчемная она. И убирается плохо. После нее пыль с палец толщиной.

Но ничего этого Юлька уже не слышала. «Важное письмо из столицы пришло» - вот такие слова набатом стучали в голове.

«Неужели Магистр прислал ответ?»

- Пошли, - шепнула Юля Тени и, схватив ее за руку, потянула из лавки прочь.

Выскользнувшего на улицу «пастушка» проводили взглядами двое: злорадным Эрдис и задумчивым маленький человек - квалон, что присматривался к ножам, разложенным на столе