Тяжесть слова - Екатерина Ивановна Гичко

должна находиться развилка, располагались две крупные пластины. Хвост в самой верхней его части был очень толст, шириной в полторы, а может все две меня. Он постепенно сужался к своему кончику. Очень постепенно, потому его длина привела меня в ужас. И сейчас чешуйчатый кошмар лениво плескался в воде.

Губы нага кривились в снисходительной усмешке. Мой страх его, видимо, забавлял.

– Ну же, присаживайся, – пригласил он.

Я даже не успела обдумать предложение, как кончик хвоста стремительно выскользнул из воды и, обвив мою ногу, дёрнул. Взвизгнув, я шлёпнулась на спину. Хвост поволок меня к своему хозяину и отпустил, когда мои ноги оказались примерно в локте от мужчины. Длинный ужас опять уполз бултыхаться в воде, а я торопливо села, одергивая рубаху и поджимая под себя ноги.

– Как тебя зовут?

Я решила, что безопаснее ответить.

– Т-таю́на, – заикаясь, произнесла я.

– Таюна, – повторил наг, словно смакуя. Мои щёки почему-то полыхнули. – И что ты здесь делаешь одна? Насколько я знаю, люди не любят сюда заходить.

Его вопрос вернул меня к действительности. А именно – к Женоеду. Почему-то сейчас Женоед уже не казался предпочтительнее гигантской змеи, оказавшейся нагом. Я опять помрачнела. Осмотрев нага, который ожидал моего ответа с насмешливым интересом, я прочистила горло и осторожно спросила:

– Вы людей едите?

Мужчина фыркнул от смеха, показав в улыбке зубы. Я тут же подумала, что даже если не ест, то укусит запросто. Тонкие длинноватые острые клыки произвели впечатление. Поэтому ответ меня даже разочаровал.

– Нет.

– И кровь не пьёте? – искренне расстроилась я. – Может, хотя бы убиваете людей?

На лице нага мелькнула озадаченность. Похоже, ему мои вопросы показались странными.

– Может, и убиваю, – осторожно ответил он.

От следующего вопроса меня отвлёк хвост, который высунулся из воды и, вытянувшись вверх, уцепился за ветку растущего рядом дерева. Теперь здоровенная чёрная колбаса раскачивалась в воздухе. Я не могла оторвать от неё глаз. Сбоку раздалось тихое недовольное шипение, и я дёрнулась, зачарованно уставившись на губы нага.

– Так что ты здесь делаешь? – повторил мужчина вопрос.

Я смутилась, сообразив, как вообще будет звучать причина моего нахождения здесь, и перевела взгляд на его пупок.

– Ну… я думала, что, может быть, меня тут кто-нибудь съест…

Наг громко расхохотался. Я обиженно посмотрела на него. Змей змеем, а ржёт, как конь!

– Не надо смеяться, – тихо попросила я. – Мне что здесь умереть, что там мучиться, а потом всё равно умереть. Тут просто получится быстрее.

Смеяться мужчина перестал, но глаза так и блестели весельем.

– Сколько тебе лет, девочка? – насмешливо поинтересовался он. – В твоём возрасте все склонны преувеличивать беды.

Я была готова с ним согласиться.

Я чувствовала себя глупо, ужасно глупо! Зачем вообще сюда потащилась?!

– Девятнадцать, – хмуро ответила я. – Может, моя беда и не беда. От свадьбы ещё никто не умирал, это верно. Но с мужьями не всегда везёт. И с жёнами тоже.

– Наверное, старый и некрасивый? – с усмешкой предположил наг.

Я недовольно посмотрела на него.

– И что с того? Не всем везёт на симпатичных женихов! – с вызовом ответила я, но тут же сдулась и поникла. – Просто он семь жён уже похоронил. Ни одна больше полугода не прожила. Слухи жуткие ходят…

Наг удивлённо вскинул брови.

– И твои родители дали ему согласие?

– Я незаконнорождённая, это хорошая возможность сбыть меня с рук.

Я ожидала, что лицо его осветится пониманием, но наг хмыкнул и загадочно протянул:

– Люди…

Его хвост громко плюхнулся с высоты в воду, а затем начал стремительно выползать на берег. Так стремительно, что у меня всё внутри поджалось и я пискнула:

– Мамочки!

– Как же я буду тебя есть, если ты шарахаешься от меня? – снисходительно посмеивался наг. – Ловить тебя, что ли?

Я понимала, что мужчина просто забавляется и есть меня не будет. Наверное… Но его хвост был по-настоящему жутким! Чёрные кольца сворачивались, перетекали, извивались… Я не могла смотреть на это без содрогания.

Про нагов вообще ходили ужасные слухи. Наш старый конюх Е́рха, любитель хорошо и часто выпить, постоянно травил страшненькие байки. В некоторых из них главная злодеистая роль отводилась нагам. Если верить его историям, то наги похищали юных дев, выпивали их досуха, как вампиры, а плоть пожирали. В особенности любили они печёнку. Или же, наоборот, крали мужчин и травили их своим ядом. От этого яда в телах жертв зарождались змейки, которые постепенно, очень медленно пожирали плоть. И эти змейки вырастали в нагов. Эта история мне казалась страшнее первой. Даже оторопь брала при мысли о том, как наги размножаются. Нет бы хотя бы женские тела использовали!

Байки байками, но сейчас передо мной лежал живой наг, который утверждал, что людей не ест. Может, и врёт. Сомнения в его искренности вызывали руки: на пальцах у него имелись длиннющие белые когти. На вид – твёрдые и очень острые.

– А жених-то богат? – вывел меня из созерцательной задумчивости голос нага.

– Богат, – поморщившись, ответила я.

– Так выходи за него, потом отравишь, – посоветовал мужчина, лениво улыбаясь и посматривая на меня из-под ресниц.

– Так после свадьбы нельзя, а до свадьбы, говорят, он в гостях в рот маковой росинки не берёт, – нерешительно пробормотала я. – Вроде был случай, когда свадьбу в похороны хотели переделать. Рассказывают, даже гроб втихомолку приготовили, чтобы сразу его и схоронить. А то вдруг мертвяком встанет.

– Чтобы он мертвяком после смерти сам встал, ему некромантом нужно быть. Он некромант?

Такого о Женоеде не рассказывали.

– Вроде бы нет… Я сама в магии ничего не понимаю. Что говорят, то и пересказываю. От себя ничего не прибавляю.

– Слухи выдумывают глупые бабы и пьяные мужики. Почему после свадьбы нельзя помочь ему перебраться на тот свет? В разных домах, что ли, жить будете?

– Так нельзя же, – растерялась я, чувствуя себя всё глупее и глупее. – Я клятвы же принесу, что уважать его буду, беречь…

Глаза нага недоверчиво расширились. Наверное, он решил, что я смеюсь над ним.

– Какая наивность… И многие у вас этих клятв придерживаются? – Он презрительно искривил губы. – Твой отец не больно верен своей жене был, раз появилась ты.

– Это на его совести, – непреклонно ответила я.

Мужчина с некоторым удивлением осмотрел меня ещё раз. Видимо, ему нечасто такие дурочки встречались. Но улыбка очень быстро вернулась на его лицо.

– Ну а ты представь, что после смерти мужа останешься богатой вдовой, которой никто не указ. Богатая, свободная… – искушающим тоном протянул наг.

– Нельзя так! – упрямо заявила я. – Клятвы мы даём для себя. Мы их всегда даём только