Пламенная бунтарка ледяного дракона - Наталия Журавликова

а значит его кровь не так сильна, чтобы придать магические силы детям от человечки.

Но умение Милы верить в лучшее мне нравилось, поэтому я ее от души поддерживала.

— Кира! — подруга выскочила из кустов, будто подстерегала меня там. Следом за ней вывалился мольберт.

Мила старалась развивать в себе художественные навыки и много рисовала с натуры.

— Я уж и не надеялась, что ты придешь. У тебя же сегодня званый вечер!

— Это были смотрины, — пробурчала невесело, — и я на них облажалась.

Мы присели на скамейку и я во всех подробностях поведала подруге, как чуть не разнесла парадную гостиную залу родительского замка.

— И что, тебе придется выйти за болотное чудище? — ужаснулась Милора.

— Не знаю как, но постараюсь этого избежать. В любом случае, сначала мы провернем ту самую штуку с академией.

— Ты согласна? — оживилась Мила. — Ведь не далее как на прошлом семидневье сама мне сказала, что это безумная идея в нарушение всех возможных правил!

— Теперь мне как никогда хочется плевать на правила, — отрезала я, — от них только хуже. Наш мир закостенел в своих предрассудках. А закон, согласно которому полукровки не могут обучаться в академии, устарел лет на триста, если не больше. Сдавай вступительные экзамены. А я пройду за тебя тест крови.

— О, Кира! — Милора порывисто меня обняла. — Знаешь, я уже почти придумала, как на время снять ошейник полукровки, но так, чтобы можно было вернуть потом на место. Нужно добыть где-то кольцо, которое смыкается и размыкается.

Милора, как и все полукровки в Урнари, должна носить ошейник. Чтобы чистые сэлонимы видели, кто перед ними. И не вздумали к ней посвататься, например.

Даже у драконов законы о полукровках десять лет назад начали смягчаться. С тех пор, как их император смог жениться на человеческой принцессе.

Но некоторые сэлонимские королевства оказались куда непримиримее драторинов. Хоть чешуйчатые и отличаются особым высокомерием и одним изменением законов их не перевоспитать.

Моя подруга родилась у дочери барона. Семья от нее не отказалась, но всячески подчеркивала ошибку молодости матери. И перед Милорой были закрыты многие возможности.

Все что ей светило — выйти замуж за такого же полукровку или стать наложницей богача в каком-нибудь тайном гареме.

Она же мечтала поступить в академию, на факультет изучения растений.

Действительно, сначала я эту идею поддерживать опасалась.

Слишком много деталей нужно учесть.

Снять ошейник, половинки которого скреплены кольцом из зачарованного металла. Сдать экзамены в академию, а до нее добираться от столицы совсем не близко. И самое важное — пройти тест крови, чтобы показать чистоту происхождения.

Но и на этом все не заканчивается!

Ведь Милоре как-то придётся документы подправить, чтобы не придрались. И уйти из дома без подозрений, иначе своя же семья ее выдаст!

А до первого вступительного экзамена оставалось двадцать дней. Меньше одного зепера.

Услышав в первый раз, о чем мечтает подруга, я старалась ее отговорить.

Но сейчас мне хотелось бунтовать.

Все решают за нас?

Как бы не так.

Мы еще поборемся с несправедливой и устаревшей системой.

Я придумаю, как всё организовать.

Визуал

Кириэнн

Герцог Эйтон Гараирн, наместник императора на Острове Хвост

Карта мира Аперфод

Нарушая правила

Для мамы я смирилась, для папы — подозрительно успокоилась, когда не стала бить стекла или взрывать кадки с цветами, а спокойно поинтересовалась, в каких числах они планируют мою помолвку с болотным графом.

Лицо отца дернулось, но ответил он спокойно, что несмотря на мое возмутительное поведение, вызванное волнением и пламенным характером, сэлт Согитр согласился на торжественное объявление помолвки через три семидневья.

— За это время мы успеем пошить тебе платье и пригласить гостей.

Что ж новость отвратительная.

Но я… я ведь придумаю что-то?

Придумаю.

Я все смогу.

А сначала займусь устройством поступления Милоры в академию.

На это дело я и отвлеклась.

Между примерками у портных искала кузнеца, который за хорошее вознаграждение молча поможет провернуть трюк с ошейником полукровки.

И нашла нужного человека за три дня до первого экзамена подруги.

Главным достоинством кузнеца Метраля была немота. А вторым — любовь к деньгам.

Метраль жил в деревеньке Ситоп, и мы добрались туда на моей личной прогулочной коляске, запряженной огненным жеребцом, купленным отцом в Драторине, всего за час. Я сама управляла повозкой, чтобы никого больше не посвящать в нашу тайну.

За вознаграждение в триста драт немой и нелюдимый кузнец снял кольцо, используя заговоренные клещи и сработал нам новое, из обычного металла. Его можно снимать и надевать по желанию.

— Такие деньги, Кира! — убивалась Милора на обратном пути, сидя рядом со мной на козлах. — Я с тобой обязательно рассчитаюсь. Надеюсь, мне назначат стипендию. Ох, ты ведь еще за то чтобы мне документы подправили заплатила. Скажи, сколько!

— Это мелочи, — отмахнулась я, — для меня дело принципа сделать что-то… ну такое…

— Противозаконное? — подсказала Мила.

— Эти законы давно уже пора нарушить, — убежденно сказала я, — даже Драторин, неповоротливая драконья империя, уже десятилетие вводит изменения.

— И они продвигаются очень медленно, — вздохнула подруга, — пока до нас дойдет, сменится целое поколение. Это у чешуйчатых времени много.

— И мы свое возьмем!

Пока все складывалось по плану. В день первого вступительного экзамена я отпросилась на долгую прогулку «по достопримечательностям». На этот раз отлучиться мне надо было на более длительное время, чем в деревню к Метралю. Если сесть вдвоем на огненного скакуна, без повозки, мы домчим до академии Урнари за три часа. А ведь еще надо экзамен сдать и обратно добраться…

Отец, разумеется, и слышать не хотел о том, чтобы я отлучалась из замка с утра до самого вечера в одиночестве. О моей дружбе с Милорой он не знал.

— Послезавтра твоя помолвка, важнейший день для семьи, — строго сказал он.

— Думаешь, сбегу? — фыркнула я. — И заранее лишаешь меня свободы? Дай мне сделать последний вздох на воле!

По лицу отца пробежала тень.

— Что ты такое говоришь, Кириэнн? Будто я тебя не замуж отдаю, а в тюрьму определяю или в невольники отдаю!

— Для меня так и есть,