Второй шанс. Книга четвертая - Елена Звездная

изменениях в моем статусе, а так же приложила к посланию перечень правил поведения которым я, как фактическая кронпринцесса, обязана следовать и дате моей коронации. Протокол предстоящей церемонии коронации так же был приложен к посланию, и представлял собой весьма значительный фолиант по размеру и количеству страниц. И этот фолиант был известен мне до зубовного скрежета.

Дата коронации уже была назначена — третье число третьего месяца весны 1866 года от начала правления династии Эвердан. Осталось чуть менее сорока дней…

Но это все перестанет быть проблемой, если Эльтериан осуществит свою угрозу, и я вновь стану Асьен Элбрант, безродной сироткой из Суассона…

Поэтому писать леди Сейридан о том, что подобный формат моего имени приводит меня если не в бешенство, то в негодование, я не стала, отложив написание ответного послания до, я надеюсь, лучших времен, тех в которых мне вовсе не придется становиться наследной принцессой.

Далее последовали письма с поздравлениями. Их были сотни, и на них следовало бы ответить незамедлительно — со сторонниками Каенара следовало быть более чем обходительной, но… Во мне крепла надежда на то, что вместо благодарности за добрые слова, я смогу заверить лордов и леди в ошибочности поступившей к ним информации, поэтому данную корреспонденцию я так же отложила в нижний ящик стола кронпринца.

Письму от лорда Аскеа я было обрадовалась, но напрасно — все те же поздравления, написанные рукой секретаря Тайного департамента. Интересно, если Эльтериан вернет мне мою внешность, смогу ли я остаться в столице и работать с лордом Аскеа? Пожалуй, это было бы самым замечательным выходом из всей сложившейся ситуации.

— Выглядишь воодушевленной, — Каенар вошел в палатку совершенно неожиданно.

И находу раздеваясь, продолжил:

— Близко к краю земли не подходи, даэтарцы устроили нам несколько «сюрпризов» еще до начала учений.

— Поняла, господин, — ответила, не задумываясь, и распечатала новое письмо.

И вдруг у самого моего уха раздалось вкрадчивое:

— Как ты меня назвала?

Повернувшись на голос, замерла.

Каенар был так близко, что теперь я касалась кончиком носа кончика его властного профиля. И на губах ощущала тепло его дыхания. И Каенар разделся до пояса, и сейчас, когда он был так близко, я чувствовала запах его тела, практически дышала им…

— Асьен, ты покраснела, — Ангел Смерти придвинулся еще ближе, заставляя вжаться в спинку кресла. — Даже кончики ушей пылают.

Затаив дыхание я смотрела в черные глаза кронпринца, но при этом каким-то невероятным образом не могла игнорировать все остальное, что шло в комплекте помимо глаз с весьма проницательным взглядом.

— Ваше императорское высочество, — я старалась придать голосу строгости.

— Да, ваше императорское высочество, я вас внимательно слушаю, — и Ангел Смерти рывком притянул меня к себе.

Полуобнаженный Каенар, бешенное биение моего сердца, ощущающего столь же неистовое биение его сердца того, опаляющее дыхание на губах, его судорожный выдох, мой вдох… и Каенар сорвался.

Листопадом разлетелась корреспонденция, прочитанная и нет, я оказалась сидящей на столе, мир на мгновение замер, а затем резко отдалился, сужаясь до нас двоих в одной палатке, где так красиво падали бумажные листья…

Он прикоснулся к моим губам осторожно, словно пробуя на вкус, но от одного прикосновения, меня опалил жар! И нежный поцелуй показался обжигающим, а притягивающая к напряженному телу рука на моей талии — опаляющей, а кожа Каенара раскаленной.

Мой испуганный вскрик, его хриплый стон и он толкнул меня на стол, придерживая ладонью за затылок, чтобы не ударилась, и мгновенно накрывая собственным телом, чтобы не поднялась.

— Асьен, — в черных глазах разливалось желание, столь же неизмеримое как весь Нижний мир, — останови меня… — его голос становился все более хриплым с каждым словом.

— А я… могу? — мой голос дрожал.

— Ты должна, — приказал Каенар и движением руки отрезал нашу палатку звуковым барьером.

И не позволяя выполнить возложенные на меня обязанности, кронпринц прижался к моим губам. Горячо. Слишком горячо, почти обжигающе, и в ответ на его прикосновение, по венам потекла не кровь, а раскаленная лава. Я задыхалась от его поцелуя, чувствуя себя так, словно стою на самом краю пропасти, а там, внизу бушует пламя и нет никаких мыслей, нет разума, нет необходимости думать, просчитывать наперед, планировать будущее… Есть только здесь и сейчас в огне выжигающем все сомнения дотла.

— Каенар…

Он воспользовался моей попыткой остановить его, скользнув языком по губам, и проникая глубже…Надеюсь, мой стон поглотил звуковой барьер, но его определенно более чем расслышал бывший герцог Риддан, и перехватывая мои запястья, Каенар прошептал:

— Еще…

И теплые пальцы обжигающе скользнули вниз по шее, расстегивая одну пуговицу за другой, ласкающе касаясь обнажаемой кожи, стягивая вниз нижнее белье, срывая с плеч расстегнутую куртку. И в какой-то момент вся моя одежда до пояса оказалась там же, где и корреспонденция — где-то на полу. Но едва ли я это заметила. Кожа к коже, тело к телу, мои руки на его плечах, его крепко обнимают меня… Мы столько ночей провели вместе, но лишь сейчас я ощутила, что все это время от разумности до безумия нас отделяли всего несколько слоев ткани… и теперь, когда я знаю об этом, спать в одной постели плохая, очень плохая идея…

— Растрепанная, раскрасневшаяся, безумно чувственная… Если будешь так громко стонать, мне придется поставить второй звуковой барьер, — прошептал Каенар, спускаясь поцелуями вниз по моей шее.

Чувственная? Эльтериан говорил, что я холодна как бревно в покрытом вечными снегами лесу, но когда губы Ангела Смерти накрывают вершину моей груди — я забываю про Эльтериана…

Отдаленный грохот барабанов мы услышали лишь потому, что для того чтобы поставить двойной звуковой барьер нужно было ликвидировать первый.

И в наше наполненное безумным биением сердец пространство, ворвался внешний мир, по отношению к которому мы в данный момент испытывали лишь одно желание — послать к демонам!

Но, увы, демоны явились к нам.

— Ритм, — срывающимся хриплым голосом с трудом проговорил Каенар, — их барабаны отбивают ритм нападения. Явились… запугивать…

— Значит, нужно достойно встретить, — растерянно отозвалась, прикрываясь рукой.

Каенар посмотрел на мою ладонь, лишившую его доступа к тому, что он полюбил определенно с первого прикосновения, посмотрел мне в глаза и мрачно произнес:

— Пусть подавятся своими боевыми барабанами!

И тот, для кого агрессия была чем-то столь же привычным, как для сиротки из Суассона домик четы Бомари, выплеснул чары, прежде, чем осознал что