Ее бешеные звери - Э. П. Бали

прошлой ночью. Я полагаю, что меня заказала банда, и он пытался меня убить.

По толпе проносится ропот.

— Предъявите доказательства, — требует Ксандер.

Еще два волка приносят деревянную доску, на поверхности которой поблескивает металл. Там лежит маленький пистолет, который можно легко спрятать, и его подносят к Косе. Акула бросает на него короткий взгляд, а затем кивает.

— Использование оружия в драке запрещено нашими законами и является уголовно наказуемым преступлением. Обвиняемый может что-нибудь сказать в свою защиту? — спрашивает Ксандер.

— Идите вы все нахуй, — выплевывает Брендан. — Я ничего не делал!

Дикарь тихо рычит, и Брендан стискивает зубы, но смотрит на него в ответ с открытым вызовом.

— Г-глупый, глупый волк, — бормочет Ракель с другой стороны от меня.

Затем наконец заговаривает Коса.

— Брендан Мунсаер, — его скрежет разносится по всему залу. — Ты признан виновным в незаконном хранении оружия и использовании его при попытке убийства. Твоим наказанием является такое же увечье, какое ты получил бы в честном поединке.

Брендан пытается вырваться из рук своих стражей, но они держат крепко.

Когда Дикарь улыбается, это совсем не мило. Он крадется вперед уверенной походкой, раскинув руки.

— Мой долг, как благородного лидера ордена — наказать тебя, — он указывает на Троя. — Поскольку леопарду трижды выстрелили в живот, я трижды укушу тебя. Недостаточно, чтобы убить, но достаточно, чтобы, — он обнажает зубы, — причинить действительно сильную боль.

— И согласно Старым Законам, — скрежещет Коса, — лечение будет приостановлено на три дня. Тебе разрешено только наложить швы.

— Да смилуется над тобой Дикая Мать, — усмехается Ксандер, и это по-настоящему холодная улыбка. — Потому что мы, черт возьми, точно не смилуемся.

Без предупреждения Дикарь принимает форму волка и бросается на обвиняемого. Толпа вздрагивает, а охранники Брендана быстро убираются с дороги. Дикарь кидается на волка, опрокидывая их обоих на пол.

Брендан кричит, и льется кровь, так много крови, когда Дикарь вонзает свои клыки ему в живот, кусая и терзая. Волк бьет Дикаря по голове обоими кулаками, но это больше похоже на кролика, пытающегося отбиться от волка, и мне становится жаль этого парня. Я и сама была под натиском силы Дикаря, поэтому понимаю, каково это — чувствовать над собой всю эту мощь. Я и раньше видела, как звери вспарывают животы друг другу, но мой волк действует иначе. Какой бы дикой и свирепой ни была атака, она точная и выверенная.

Все быстро заканчивается. Дикарь отходит от Брендана, полностью контролируя свою жажду крови.

Покалеченного волка уносят другие волки, он рыдает и давится собственной слюной. У меня скручивает живот, когда Дикарь дочиста облизывает свои окровавленные зубы. Но даже сквозь собственную тошноту я прикована к его волчьей форме. Массивный, с мерцающей полуночной шкурой и взглядом, требующим повиновения.

— Наказание приведено в исполнение. Суд завершен, — объявляет Ксандер.

Приказ разойтись. Он нежно улыбается Дикарю.

Холодок пробегает у меня по спине.

После мгновения ошеломленного молчания все спешат подчиниться.

Я не замечаю, что Ракель так сильно сжала мою руку, что у меня онемели пальцы, пока все не начинают пробираться к двери. Ракель смущённо морщится и отпускает мою ладонь, но в ответ я лишь ободряюще улыбаюсь подруге. Интересно, где Минни. Что она чувствовала, наблюдая за этим представлением? Я пытаюсь разглядеть розовую копну волос среди толпы, когда хриплый, глубокий, звериный голос разносится по залу, заставляя меня замереть.

— Лия? Регина! — я оборачиваюсь и вижу Дикаря в его обнаженном человеческом обличье, он радостно машет мне рукой, растягивая рот в широкой окровавленной улыбке на перепачканном кровью лице. — Ты вернулась!

— Н-никогда не в-видела его таким счастливым, — бормочет Ракель.

— Это немного жутковато, — бормочет Коннор, но в его тоне слышится веселье.

Несмотря на то, что Дикарь выглядит как безумный серийный убийца, я ничего не могу поделать с тем, что мое естество сжимается при виде него и этого обнаженного мужского тела, созданного самим Богом Дикой Природы.

— Тебе так повезло, — говорит незнакомый мне волк, проходя мимо меня.

Я оглядываюсь на Дикаря и вижу, что он проталкивается сквозь толпу, чтобы добраться до меня. Мой взгляд устремляется к остальным, но Ксандер уже ушел, и только Коса все еще сидит в своем кресле. Его глаза, как ловушка, держат меня в плену своих холодных глубин. Я словно приросла к месту. Поражена им и силой, которая скрывается за этим властным взглядом. Богиня, его глаза всегда были цвета самого холодного моря?

Но Дикарь приближается к нам, и Коннор хлопает меня по плечу в безмолвном вопросе. Я хватаю его за руку двумя своими и оборачиваюсь, чтобы посмотреть, где Ракель.

Но моя подруга-волк указывает глазами на Дикаря и дергает подбородком в нашу сторону, чтобы мы уходили.

— Уходите. Мне н-нужно о-остаться.

Прежде чем я успеваю возразить, Коннор выводит меня, Стейси и Сабрину из зала так быстро, как только может.

Глава 19

Аурелия

Мы бежим так, словно за нами гонятся адские псы. Коннор расталкивает более медлительных анимусов, пока мы не оказываемся на улице, под тёплым солнцем и на свежем воздухе.

Охранники кричат на нас за то, что мы выбегаем из дверей, поэтому нам приходится перейти с бега на энергичную походку, махнув на прощание горгулье Бастиану.

— Дерьмо, — бормочу я. — Это какое-то гребаное дерьмо.

— И не говори, — просит Коннор. — Это было жестко. До сих пор я видел только небольшие междворовые споры, но они обычно решаются в частном порядке. Подобная публичная демонстрация…

— Жестокое позерство, — говорю я себе под нос. — И очень показательное…

— Они должны поставить их на место, Лия, — шепчет Сабрина. — Так они поддерживают мир.

О, я знаю. Я хочу сказать ей, что видела и слышала вещи и похуже при дворе моего отца. По сравнению с тем, что я видела в детстве, это просто пустяки. Например, когда отец казнил моего первого парня с помощью яда и заставил меня смотреть на это в наказание за потерю девственности.

Я просто надеялась, что другие дворы будут лучше.

Кого, черт возьми, я обманываю? Учитывая, что Ксандер и Коса стояли во главе этого действа? Я должна была этого ожидать. Звери, которые отправляют на казнь свою собственную регину, способны на… ну, на что угодно.

— А что насчет Ракель? — спрашиваю я. — Почему она осталась?

— О, — Коннор тихонько посмеивается. — Что ж, Дикарь назначил нашего маленького волчонка командиром-стажером.

— Что? — я останавливаюсь прямо посреди бетонной дорожки, ведущей к нашему общежитию.

Остальные серьезно кивают.

— Ракель — вещатель, — объясняет Стейси, когда мы снова возобновляем путь. — И довольно сильный. Как только Дикарь это понял, он