Прятки с охотником - Теона Рэй

деревце за деревцем, и так сильно злилась, что не сдержала слез. Оплакивая всех тех, кого постигло наказание за их существование, не сразу заметила, как с яростью из меня выходит все больше силы. Сосны получались крепче, чем предыдущие, выше и пышнее. Ветви переплетались косами, как если бы были не живыми, а созданными искусным мастером.

Мы не успели совсем чуть-чуть, а если точнее — то пришлось оставить небольшой проход в искусственном заборе для нас, жителей поселения. Мы ведь тоже не могли бы пробраться через эту стену.

Я кое-как поднялась на ноги, потянула старушку за руку и повела внутрь. Ни она, ни я уже были не в силах сражаться, да разве был выбор? Горан требовал, чтобы мы спрятались, но Эгра и слушать ничего не желала.

— Зверьем кто-то должен управлять! — кричала она на внука, едва стоя на ногах и цепляясь за край стола.

Горан собирал ужин из того, что было: несколько вареных картофелин, пучок зелени и вяленое мясо. Я сидела на лавке, уронив голову на стол, и морщилась от боли в теле.

— Ба, да тебя шатает! Ну какие звери? Мужики сами справятся. Вон ты какую работу сделала, хватит с тебя! Проход уж сможем защитить, а зверье твое по лесу пусть шарится, ищет чужаков.

Эгра не стала с ним спорить, и в погреб лезть отказалась. Выпила кружку молока, съела картофелину и впервые за два дня обратилась ко мне:

— Поешь, Аянка. Ночь трудной будет.

Есть я не хотела, но в голосе старушки было столько тревоги и внезапной заботы, что я протянула руку к мясу, сунула кусок в рот и принялась жевать, не чувствуя вкуса.

Глава 10

3 года назад. 327 год со Дня Объединения Пяти Королевств

Аяна

Я спрыгиваю с телеги на въезде в город и машу рукой возничему: мол, спасибо, дальше сама.

Ночь сегодня темная, дождливая. На мне кожаный плащ с капюшоном, длиной до щиколоток, но даже он не способен защитить от сырости. Вода соскальзывает с капюшона и норовит затечь за ворот. Я опускаю голову ниже и шагаю по хлюпающей грязи в Уланрэй. Другого городка поблизости нет, да и возничий дважды повторял, что мы едем именно в Уланрэй.

Крошечный город расположен недалеко от моря и прямо у тайги, а частично даже в ней. В частых вспышках молнии ночь становится светлой как день и можно без труда рассмотреть окрестности. Вон ратуша с часами, рядом с ней каменное здание управления стражи: они во всех городах одинаковые с тех пор, как королевства объединились. Из карты города, что лежит в кармане, я помню, что здесь есть больничный корпус, храм, рынок, кафедральный собор, несколько таверн и множество маленьких лавчонок, от продуктовых и кондитерских до хозяйственных.

Главная улица тянется от городских ворот и упирается в глухой забор: дальше дороги нет.

Роланд просил меня спрятаться в ней, но он ведь не имел в виду «внутри тайги». Скорее всего, намекал именно на этот милый городок. Многие дома скрывались за деревьями, и, если мне повезет арендовать в одном из них комнату, это можно считать большой удачей. При необходимости, если сюда вдруг заявятся охотники, я могла бы убежать в тайгу за считаные минуты.

Я любуюсь аккуратными двух- и трехэтажными домиками, выстроенными так близко друг к другу, что между ними не пройти. Через каждые сорок-пятьдесят шагов в домах зияют чернотой арочные проходы на соседние улицы, и повсюду горят фонари. Город хорошо освещен: я где-то читала, что в поселениях возле лесов всегда стремятся осветить каждый уголок в целях безопасности. Хищники предпочитают забираться к людям по ночам, а так хоть какой-то шанс, что они не станут нападать. Да, городская стена защищает, но в таких стенах всегда есть давно забытый лаз, который никто никогда не залатает.

Это место кажется мне и правда защищенным. А еще далеким от остального мира. Я добиралась сюда дольше двух месяцев, в последние пару недель не встречала на пути людей. Ни одного города вокруг, и деревень тоже не попадалось.

Может, Роланд был и прав, когда гнал меня сюда… Знала бы я об Уланрэе раньше, не пришлось бы страдать так долго.

Воодушевленная, я подставляю лицо холодным струям дождя. И плевать, что он тут же затекает под ворот, сочится в штаны и сапоги. Я счастлива быть здесь, вдали от всех тех ужасов, что пережила.

Я сворачиваю на тротуар с проезжей части, где в такой час ни одной кареты. Брусчатка мокрая, скользкая, я не шагаю, а семеню, чтобы не упасть. Хотя даже если упаду, то не огорчусь: раскину руки и ноги и буду любоваться дождем, льющим с чернильно-синего полотна неба. По привычке огибаю оранжевый круг света от фонарного столба — прятаться в тени проще, — и ныряю в арку. Сразу за ней еще одна улочка, узкая, по такой и карета не проедет.

Из размышлений меня выдергивает чей-то стон. Я замираю и озираюсь по сторонам, пока мой взгляд не падает на девчушку, сидящую на отмостке у дома. Она жмется спиной к стене, обнимает себя руками и морщится, словно от боли. Или правда от боли?.. Я смотрю на нее, не понимая, что делать. Мне и самой сегодня придется ночевать под открытым небом, если я не найду комнаты в какой-нибудь таверне, но пройти мимо я не могу. Девчонка в такую погоду одета в юбку и тонюсенькую кофточку, на ногах растоптанные башмаки. Сейчас только начало лета, в такой одежде еще рано ходить!

Она не замечает меня, хотя я стою в нескольких шагах от нее. В голове одно за другим проносятся воспоминания: мой первый побег, жизнь в приюте, скитания по подворотням и ночевки в трущобах, где иногда даже приходилось драться. Боец из меня никакой, но, когда кто-то стремится своровать у тебя кусок хлеба, за который ты весь день работал, сила появляется сама собой.

Может, и эта девушка такая же, как я? Что, если и она прячется здесь