Северный ветер - Александрия Уорвик

– У тебя три брата, да?

Король сухо кивает. Я жду, но он не продолжает.

– И их зовут?..

– Ты уже знакома с Зефиром, – в имени звенит нотка горечи. – Другие – Нот и Эвр.

– Южный и Восточный.

Еще короткий кивок.

Отодвинув опустевшее блюдо, я складываю руки на столе. Слуга наполняет мой бокал вином до краев, но я не обращаю на него внимания. Скупой ответ явил на свет больше чувств, чем все, что было до него.

– Вы с ними не близки.

– Не видел ни того, ни другого уже много столетий.

Пальцы короля судорожно стискивают бокал. Такая мелочь. Что же его беспокоит? Что так долго не видел братьев или что я сую нос в его жизнь?

– Какие они вообще? – спрашиваю я, невольно заинтригованная.

У нас знают четыре ветра, но остальных лишь по именам, ведь их власть не простирается на Серость. Зефир – Несущий весну. Южный ветер, говорят, правит жаркими ветрами пустыни. А Восточный… какой бы силой он ни обладал, наверняка она огромна.

Король стужи откидывается на спинку стула, позволяя слугам убрать его тарелку и приборы.

– Эвр вспыльчив. Нот всегда был довольно тих.

– И они живут в других царствах?

– Да.

В местах за пределами Серости.

– Кто самый старший?

– Я самый старший, – в ответе сквозит гордость.

Мои губы все еще перепачканы в глазури. Вытираю их салфеткой, затем спрашиваю:

– Слушай, просто любопытно, а сколько тебе лет?

Выглядит он так, будто ему ни на денек не больше тридцати. В темных волосах ни ниточки серебра.

– Я не помню своего рождения, но живу уже много тысячелетий. Моя мать – рассвет, мой отец – небо в сумерках, ветра.

– Тысячелетий?! – хриплю я. Ох, мамочки. Мой супруг просто древний! – И братьям твоим столько же?

– Да.

Древние сердца, древние ветра. Для него я песчинка, мимолетное время года. Когда я умру, он меня даже не вспомнит. Мысль мне совершенно не нравится.

– Ты когда-нибудь их навещал?

– Нет, – рычит король.

Хм. Интересная реакция.

– Есть причины?

Разве ему запрещено? Но Зефир же здесь, он проник во владения брата, значит, такое возможно. В сказаниях говорится, что Анемои были изгнаны по четырем углам света. Какие места его братья объявили своим домом? Какие города разрушили в своих завоеваниях?

Король стужи отвечает, и тон его становится чуть холоднее:

– Все, что мне нужно, есть здесь.

Вот так просто. И все-таки – что у него тут есть? Потому что я вижу лишь пустой дом и одинокого мужчину.

– А теперь, если ты можешь хоть полмгновения помолчать, я должен задать вопрос.

Оставим то, что фраза граничит с оскорблением, ведь Король стужи впервые проявил ко мне интерес – а не только к крови, текущей в моих венах. Занятно.

– Почему ты не замужем?

Вздрагиваю так сильно, что вилка звякает о край тарелки. Из всей массы вопросов он выбирает именно этот?!

– Но, супруг, – цежу я сквозь зубы, – я таки замужем.

– Я имею в виду, почему ты не была замужем прежде. Ты ведь достигла возраста вступления в брак, не так ли?

– Да, – огрызаюсь я.

Мне двадцать три, но ухажеров не видать, будто я прокаженная. Люди все гадают, не бесплодная ли я, не таю ли в себе темных духов, раз уж не нашла к своим годам жениха.

В Эджвуде выбор невелик. Мужчинам не нужна своевольная женщина. Они хотят мягких, таких, чтоб ласкать. Я в это число не вписываюсь. Никогда не вписывалась. И я не верю, что мужчина не попытается меня изменить. Не верю, что он не наплюет на мои потребности. Не верю, что он не отвернется от меня, если я подпущу его ближе, позволю увидеть настоящую себя.

Легче поддерживать физическую связь. Тогда сердцу не грозит разбиться.

Но отвечаю лишь следующее:

– Так и не встретила того, за кого захотела бы выйти, видимо.

Это не ложь. Король окидывает меня пристальным взглядом.

– Ни единого?

Обдумываю, что сказать и как много, и в горле встает ком. Король не заслуживает ничего, и меньше всего – моей правды, но я все равно ее открываю.

– Из меня вышла бы не очень хорошая жена. Сестра, Элора, куда лучше.

Он скрещивает руки на груди, склоняет голову набок, сосредоточив на мне все внимание. Я его увлекла, пусть и на мгновение.

– Подробнее.

Провожу пальцем по краю бокала.

– Элора добрая и заботливая. А я… нет.

Мужчины находят меня слишком грубой. Еще и шрам этот. Касаюсь края рубца, и Король стужи провожает это движение взглядом. Я смирилась. В глазах мужчин я нежеланна. Ну и пусть. Когда моя жизнь вертелась вокруг Элоры, все было хорошо. Сестра во мне нуждалась, и это давало мне цель, силы, помогало заполнить пустоту, которая в ее отсутствие зияет все шире.

Я смотрю на огонь, но взгляд все равно возвращается к лицу короля, его невероятной, невыносимой симметрии.

– Откуда у тебя шрам? – спрашивает он.

Опускаю руку. Обычно я бы врезала любому, кто осмелился бы задать столь личный вопрос, но раз уж я и так презираю мужчину, сидящего напротив, и ничего не могу с этим поделать, прятаться нет смысла.

– От темняка. В одну из первых вылазок. Хотя мне повезло. Он мог полоснуть по горлу. – Король не отводит взгляда, и я поджимаю губы. – Пялиться вообще-то невежливо.

Он отворачивается, и выражение его лица слишком трудно понять.

– Что ж, – говорит он спустя пару мгновений тишины. – По крайней мере, ты не скучная.

Глава 10

Я здесь уже две недели, и мне все еще предстоит исследовать цитадель и ее обширные, холодные земли. Схватив плащ, лук и колчан, я спускаюсь вниз в поисках места, где бы поупражняться. Крепость настолько заброшена, что никто даже не заметит, если я в какой-нибудь комнате постреляю по мишеням. Пыль и разорванная паутина мерцают серебром в свете факелов, развешанных по лабиринтам коридоров. Тени похожи на крупных кошек, что сворачиваются в углах и прикрывают себя дымчатым хвостом.

Южное крыло похоже на отломанную конечность гигантского тела цитадели, в нем полно зияющих залов с окнами вдоль стен. В таких хорошо бы устраивать приемы, но все стулья, столы и скамеечки для ног скрыты белыми простынями. Если тут когда-то проходили приемы, когда все прекратилось? И почему?

На выходе из такого зала я вдруг слышу их – осторожные шаги того, кто за мной следует, но не желает показаться.

Продолжаю путь как ни в чем не бывало. Временами шаги затихают, но всегда возвращаются. После очередного поворота я пускаюсь бегом, колчан хлопает меня по спине. Вот она – изогнутая железная дверь, утопленная в стену. Нащупав ручку, выскакиваю наружу, ныряю влево через покрытый коркой льда дворик к огороженному карману, где в беспорядке валяются груды мечей, топоров и стрел.

Это тренировочная площадка. Рядом с маленькой оружейной стоят мишени, расположенные через равные промежутки.