Маскарад сердец - Кейти Роуз Пул

Фишер что-то ответил, но её слух не уловил слов.

— Ты забыл, кто дал тебе всё это?! — гремел Вейл. — Я дал тебе все возможности, а ты так хочешь мне отплатить за мою доброту?

Фишер снова что-то сказал, слишком тихо, чтобы разобрать. Зато шаги Вейла Марлоу услышала отчётливо — он направился к двери. Сердце сжалось, и она юркнула в соседний кабинет как раз в тот момент, когда дверь распахнулась, и Вейл стремительно вышел наружу.

Она прижалась к стене, затаив дыхание. Через мгновение послышались ещё одни шаги — кто-то прошёл следом за Вейлом, и дверь закрылась.

Марлоу осторожно выглянула из кабинета, чтобы посмотреть, куда направился Фишер, и чуть не столкнулась нос к носу с сухощавой женщиной с чашкой чая в руках.

— Вам помочь? — с удивлением спросила та, глядя на Марлоу поверх очков с толстыми стёклами. — Мои приёмные часы начинаются только через полчаса.

Марлоу быстро оглядела женщину и табличку на двери кабинета, в который она зашла по ошибке.

— Простите, кажется, я ошиблась дверью.

— И куда же вы направлялись? — нетерпеливо уточнила преподавательница.

Марлоу уже собиралась что-то ответить, но тут в голове вспыхнула идея.

— Вы не подскажете, где будет следующая лекция профессора Фишера?

— Как вы видите, эффективность любого заклинания зависит не только от качества ингредиентов и мастерства заклинателя в их сборке. Два разных заклинателя могут использовать один и тот же рецепт и абсолютно идентичные компоненты, но получить совершенно разные по силе, стойкости и продолжительности заклинания, — говорил профессор Фишер с кафедры, его взгляд снова и снова останавливался на Марлоу, сидящей среди студентов, — уже в шестой раз за этот час.

Вокруг неё ученики торопливо записывали каждое слово в свои тетради.

— Профессор? — подала голос аккуратно одетая девушка с переднего ряда, подняв руку. Фишер кивнул, позволяя продолжить.

— Разве дело не просто в том, что более опытный заклинатель точнее измеряет ингредиенты, и за счёт этого заклинание получается сильнее? — спросила она.

— Хороший вопрос, мисс Белл. — Фишер кивнул. — Этот гипотезу действительно проверяли на практике. Два заклинателя работали над одним и тем же заклинанием, с абсолютно одинаковыми компонентами. Третий заклинатель перепроверял все измерения, чтобы убедиться в точности. И всё равно заклинания получились разными по качеству. Как думаете, почему?

По аудитории пронеслась тишина. Никто не поднял руку. Марлоу осмотрелась, убедилась, что желающих нет, и подняла свою.

— Да, — сказал Фишер, кивая ей с совершенно нейтральным выражением лица.

— Потому что, как бы заклинатель ни пытался отстраниться от процесса, он неизбежно вкладывает в заклинание часть своих мыслей, намерений и чувств, — произнесла Марлоу.

Остальные студенты зашевелились, оборачиваясь на неё, кто с любопытством, кто с недоверием.

Профессор Фишер улыбнулся — и эта улыбка осветила его молодое лицо:

— Именно так. Заклинание — это не просто техника. Сколько бы мы ни изучали магию, как бы подробно ни описывали процессы, она остаётся магией. И даже если мы стараемся учесть все возможные факторы и создать абсолютно воспроизводимые заклинательные карты, намерения заклинателя всё равно имеют значение.

Его взгляд задержался на Марлоу на мгновение дольше, чем следовало, а потом он отвёл глаза.

— На этом на сегодня всё, — сказал он. — Сдайте задания к концу недели. Завтра в обед я буду в своём кабинете, если появятся вопросы. Напоминаю, что через две недели начинаются ваши презентации заклинаний, так что не откладывайте их на последний момент.

В зале тут же поднялся гул — все стали одновременно собирать тетради и поднимать со скрипом стулья. Марлоу осталась сидеть, наблюдая, как профессор собирает свои вещи. Когда он закончил, аудитория уже опустела.

— Мисс Бриггс, — произнёс Фишер, подходя к её парте. — Чем могу помочь?

— Вы меня помните?

— Конечно, — ответил он.

— Но мы виделись всего пару раз, — сказала Марлоу. — И мне тогда было девять.

— Ну, теперь-то о тебе знает весь город, верно? — с лёгкой иронией заметил он. — Да и потом… Я не забываю тех, кто родом из наших кварталов.

— Есть место, где мы могли бы поговорить? — спросила Марлоу, вставая.

— Этот класс свободен на следующий урок.

— А место, где нас точно никто не подслушает? — уточнила она. Её бы не удивило, если бы все аудитории Академии были начинены подслушивающими чарами.

Фишер посмотрел на неё внимательно — так, как Марлоу обычно смотрела на своих подозреваемых. Пытался её «прочитать». Спустя мгновение он кивнул на дверь:

— Думаю, немного свежего воздуха мне не повредит.

Она последовала за ним, выходя из лекционного зала в золотой свет позднего дня.

— Я не знал, что ты поступила в Академию, — сказал Фишер.

— Я не поступала, — спокойно ответила Марлоу. Она прочистила горло. — Так… Ты до сих пор создаёшь проклятия для Жнецов?

Он резко повернулся к ней, его тёмные глаза сузились:

— Значит, ты пришла сюда, чтобы занять место матери?

— Не совсем, — сказала Марлоу, окидывая его внимательным взглядом. Он ведь был совсем ненамного старше её — лет на шесть. И красив: тонкий, грациозный, с тёплой тёмной кожей, глазами цвета торфа и улыбкой, от которой хотелось согреться чашкой чая в хмурый день.

Но сейчас он не улыбался. Его лицо было напряжено, взгляд насторожен, плечи напряжены.

— Знаешь, когда-то я тобой восхищалась, — тихо сказала Марлоу. — О тебе всегда говорили в наших кварталах. Ты был тем, кто выбрался. Кто поднялся. Кто ушёл из Болот.

Челюсть Фишера дёрнулась. Видимо, он привык слышать это за восемь лет. До него никто из Болот не поступал в Академию. Никто. Говорили, что он был настолько гениален, что сам Вейл оплатил ему все четыре года учёбы — и ещё выплачивал его семье пособие, чтобы Доминик мог уехать и учиться, не беспокоясь о деньгах.

Когда Марлоу увидела его имя в книге Кассандры, что-то внутри неё, то, что, как она думала, давно умерло, сжалось от боли. Потому что Доминик Фишер — самый умный парень, которого знали Болота, мальчик, который всего добился сам — стал заклинателем для чего? Чтобы создавать проклятия для преступных боссов?

— Видимо, Болота так просто из тебя не выходят, да? — добавила Марлоу.

Он резко обернулся, остановившись в тени цветущего дерева. Скрестил руки на груди, словно выставляя барьер.

— Чего ты хочешь? — ни следа прежнего добродушия, ни намёка на улыбку.

— Информации, — прямо ответила Марлоу. — Только этого. Я хочу знать, что ты слышал о тех, кто занимается магией, с которой не стоит связываться.

— Тебе придётся говорить конкретнее, — сухо отозвался он.

— Гримуар Иларио, — сказала Марлоу в лоб.

Фишер напрягся. Затем натянуто улыбнулся:

— Очень смешно.