Потому что ночь - Кайли Скотт

Скай, запах твоей сладкой киски… если бы не знал лучше, я бы подумал, что твои пальцы не совсем справляются с задачей насытить тебя в конце концов. А теперь ответь на вопрос.

— Не лезь ко мне в штаны.

— Отвечай на вопрос, — рычит он.

— Ненавижу ли я тебя? Не знаю. Ты ведь убил меня.

— Это так, но я вернул тебя к жизни. Это должно что-то значить.

— Подожди. Что ты делаешь? Ты меня нюхаешь?

Сначала его нос и губы слегка прижимаются к моей шее. То, что я дышу так быстро, когда мне совсем не нужно дышать, довольно неловко. Затем кончик острого клыка проводит по моей голой коже, заставляя меня вздрогнуть.

— Лукас, — вздыхаю я. — Это щекотно.

— Щекотно? — говорит он с легким возмущением. Но он отступает на шаг и с ухмылкой на лице шлепает меня по заднице. — Вот и все. В следующий раз, когда я тебя поймаю, я тебя укушу. Беги.

— Нет. Никаких укусов.

— Я гребаный вампир. Кусать — это то, что я делаю. А теперь беги.

Коридор ведет в глубь холма, но все эти чертовы двери заперты. В одну из этих ночей я узнаю, что он скрывает.

Кончики его пальцев скользят по моей руке, когда я проскальзываю мимо него и направляюсь обратно в гостиную. Он просто играет со мной. В гостиной я сбиваю дорогую вазу, но он оказывается рядом и поправляет ее прежде, чем она успевает упасть. Слава богу. Через подвал к лестнице. Но, прежде чем я успеваю подняться в дом, он преграждает мне путь. От резкой остановки волосы летят мне в лицо, и я встаю на носочки.

— Я сказал оставаться под землей, — говорит он строгим голосом. — Разворачивай свою задницу.

Я делаю, как сказано, и мчусь мимо мебели, деревянных сундуков и винных стоек. Ничего не сломала. Ура. Его зубы предупреждающе щелкают возле моего уха, когда я огибаю гостиную. Затем его руки обхватывают меня за живот, и я падаю на персидский ковер. Но, видимо, это ситуация типа «поймал и отпустил». Потому что, когда я отталкиваюсь, он позволяет мне бежать дальше. Я прохожу по коридору и попадаю в его спальню, где пытаюсь захлопнуть дверь перед его носом. Но он быстро реагирует и отталкивает дверь, заставляя мои ноги в ботинках скользить по полу.

— Ты меня не укусишь!

— Тогда сделай мне встречное предложение, — говорит он. — Что, по-твоему, у тебя есть такого, что мне нужно?

— Ничего.

Он смеется, и дверь распахивается полностью с последним толчком его силы. Я сдаюсь и прохожу дальше в комнату. Оставить кровать между нами кажется разумной идеей.

Однако он, видимо, решил, что мы закончили играть. Двигаясь быстрее, чем я успеваю уследить, он хватает меня и бросает на матрас с такой силой, что я подпрыгиваю. Но через мгновение он уже прижимает меня к месту.

— Как я и говорил. — Он хватает меня за запястья, чтобы обездвижить. То, как по-хозяйски он чувствует себя в колыбели моих бедер, слишком хорошо. Затем он повторяет: — Что, по-твоему, у тебя есть такого, что мне нужно?

— Абсолютно ничего.

Он ухмыляется.

— Теперь ты знаешь, что это неправда.

Это не так уж и волнующе, когда он весь вот так лежит на мне. Моя похоть новорожденной только что ожила по какой-то другой причине.

— Дай подумать. Я могла бы дать тебе уроки смс.

— Генри уже научил меня этому днем, когда ты спала.

— А как насчет социальных сетей? Я могла бы показать тебе…

— Пас.

— Я не знаю, — говорю я. — Ты уже открыл для себя компьютерные игры? Я уверенна, что ты станешь фанатом Stardew Valley.

— Не интересно, — говорит он. — Думаю, вместо этого я возьму твой рот.

— Мой, что? — спрашиваю я надменным тоном. — Я не буду заниматься с тобой оральным сексом.

Он смеется.

— Я не это имел в виду.

— Оу.

— Как будто я подпущу твои зубы к своему члену, не убедившись предварительно в твоей привязанности.

Я смеюсь.

Затем, без лишних слов, он целует меня.

Сначала я слишком изумлена, чтобы отреагировать. Но он не колеблется. Его рот накрывает мой, язык проникает внутрь. Он действительно знает, как целоваться. Он прослеживает мои зубы и язык, попеременно то нежно, то требовательно. В мгновение ока он добивается от меня ответной реакции, насыщая меня глубокими и влажными поцелуями. Он проникает прямо в мою голову. Никто еще не вкладывал столько целеустремленности в то, чтобы превратить меня в кашу. Его тело давит на меня, а крепкая хватка, которой он держит мои запястья, становится моей погибелью.

Находиться с ним так близко — просто рай. Я могу признаться в этом, но не признаюсь в этом вслух. Он целует меня глубоко, крепко и искренне. Как будто все остальное не имеет значения. Как будто он копил это ночи напролет. Что не имеет смысла. Он богат, горяч, бессмертен и может иметь кого угодно. В то время как моя отличительная черта — неспособность держать рот на замке и не давать ему повода для беспокойства.

И все это не объясняет, почему мои ноги обхватывают его бедра, прижимая его ближе.

— Не припоминаю, чтобы мои тренировки с отцом были такими уж ласковыми, — говорит Генри, стоя у двери.

Лукас стонет и поднимает голову. То, как его ноздри раздуваются при виде незваных гостей, — это чистая ярость животного. Это даже захватывающе.

— Не нам судить, — говорит другой мужчина с любопытным акцентом. Полагаю, нордический. Из него получился бы отличный Тор. Высокий, крепкий, с длинными светлыми волосами и татуировками. — Может, для начала он научит ее борьбе. На кровати. С его языком.

— Где ты, блядь, был, Бенедикт? — спрашивает Лукас.

— То тут, то там.

— Ты должен был прикрывать мою спину.

— У меня были другие обязанности.

— А как же я? — возмущается Генри. — Я самоотверженно присматривал за тобой семьдесят долбаных лет. Где же благодарность!

— Я уверен, что ты