Месть лавандовой феи - Ива Лебедева

лет пытался продать, потом сдать в аренду, но не преуспел. А вот из сейфа что-то забрал. Я хочу знать, что именно.

Кай кивнул.

Разобраться с кузеном совсем не трудно, и лучше сделать это сейчас, чтобы вычеркнуть из длинного списка дел целую строчку. Каю не нравилось, что кто-то настолько мелкий и мерзкий, похожий на жирного жука, занимает в благородном списке место.

К тому же, если отказаться, Теали будет разбираться сама, а оставлять ее без присмотра Кай не желал категорически.

— Ты уже что-то запланировала?

— Для начала я собираюсь посетить банк под своим именем. Даже повод есть, выдумывать не надо. Я уберу в банковский сейф украшения, которые надевала на королевский бал. А заодно загляну в сейф с наследством.

— Твой кузен все выгреб оттуда. Стоит ли рисковать?

— Вот все-все? Ты уверен? Если верить документам, аренду сейфа оформил еще мой дедушка Палмер и оплатил разом на сто лет. На месте кузена я бы пользовалась таким приобретением. Зачем сейфу пропадать? Отказаться от аренды и получить деньги все равно ведь нельзя.

— Понял, логично. Значит, идем в банк. А дальше?

— А дальше, думаю, будет не так уж трудно вынудить моего дорогого кузена продать все, что у него есть. В том числе и остатки моего наследства из сейфа. И само право распоряжаться этим сейфом.

— Разве его можно продать? Никогда о таком не слышал.

— Можно. Просто никому раньше это не было нужно. А так — препятствий никаких не существует.

В дверь постучали.

— Госпожа, утренняя корреспонденция, — доложила служанка из коридора.

Кай беззвучно выругался и вместе с чашкой метнулся за портьеру.

— Заноси, — отозвалась Теали после паузы с сонной ленцой.

Вообще-то, обычно письма ложились на стол в кабинете и лишь в исключительных случаях слуги оповещали. Например, письмо с королевским вензелем.

Но Теали дала свои распоряжения.

Горничная внесла поднос с конвертами, поставила на столешницу и низко поклонилась в ожидании дополнительных распоряжений, но их не последовало, и горничная ушла.

Кай показался из-за портьеры, а Теали уже перебирала письма.

Одно пришло от королевского прокурора господина Хаксли. Вскрыв его, девушка пробежала глазами по строчкам. Трент информировал ее о времени, когда королевские целители ожидают ее на прием. Зар-р-раза.

— И что будем делать? — Кай плюнул на все предосторожности, как только увидел адрес на конверте. И заглядывал ей через плечо, читая письмо.

— Ничего. Я просто не явлюсь. Пусть попробует приказать. — Теа отложила конверт и поморщилась. — Господин королевский прокурор возомнил о себе немного больше, чем ему бы следовало. Я вообще-то все еще подданная султаната. Не зря же мы отдали два серебряных рудника этому взяточнику Альгаби.

— Угу. Только знаешь, что меня смущает?

— Что? — Интерес в голосе Теали не звучал, но это было лишь на поверхности.

— Хаксли прав. Хотя последние четыре сотни лет у нас не было военных столкновений с султанатом, даже серьезных политических противоречий на дипломатическом уровне не было, все равно изучить особенности их магической защиты является… государственным интересом.

— И что? Знаешь, куда он пойдет со своей патриотической инициативой? Он пойдет к регенту, а тот его… осадит, потому что инициатива Хаксли идет вразрез с его планами. Ему важнее получить мои деньги, нежели сделать шаг в подготовке к противостоянию, которого не должно быть. Собственно, регенту проще отказать Хаксли сейчас, демонстративно меня защитить, а уже потом, как супругу, сдать целителям.

Кай вернулся за столик и продолжил пить кофе. Интересных писем, на его взгляд, больше не было — сплошь приглашения в салоны и на чаепития.

Но Теали удивила, выудив из общей россыпи конверт, от других отличавшийся в худшую сторону. Бумага была хоть и идеально белой, но недостаточно плотной. Дешевле.

Аккуратно разрезав конверт ножом для бумаги, Теали вытащила сразу несколько листов и положила на столик веером. На всех, кроме верхнего, красовались ступенчатые строки стихотворений.

— Господин поэт назначил тебя музой? — скривился Кай.

— А кому же быть музой, как не фее?

Кай подумал, что, наверное, при должном старании он тоже смог бы сочинить что-нибудь куртуазное. Все же образование он получил достойное, и сочинение стихотворений входило в курс красноречия.

— Какая пошлость, — скривился он демонстративно.

— Ты еще не читал, — возразила Теали. — Вдруг мальчик талантлив? Тебе ли не знать, что таланты следует поддерживать. Кто-то должен воспеть истинного короля, взошедшего на трон. Почему бы не юному гению? Трактирные менестрели развлекут простых горожан. Но кто будет вдохновлять аристократию? По-моему, неплохой кандидат.

Теали взяла один из листков и начала с выражением зачитывать, только вместо своего имени вставляя имя Кая. Бывший наследник в ответ на такое надругательство сначала выпучил глаза и открыл рот. Но когда бессовестная фурия словами поэта воспела его неземной нос, согнулся в кресле от беззвучного хохота и едва не свернул со столика кофейный сервиз.

— Теа… — просипел он через полминуты. — Прекрати! Умоляю!

— И не подумаю. — Впервые за долгое время Теали взаправду развеселилась. — Ты только послушай, какой слог, какие эпитеты! Какие свежие рифмы! О, а он затейник, этот мальчик в дедовском сюртуке. Слушай, что пишет про твое… кхм… девственное…

— Не надо… Пощади!

Глава 27

— Господин Мортин! Господин Мортин! Вставайте, уже полдень!

— Уйди, падаль! — Башмак смачно впечатался в стену прямо над головой старого слуги. Тот даже не пригнулся, только вздохнул.

— Господин Мортин, вы сами велели разбудить вас пораньше. Я рассолу принес, неужто даже пить не хотите?

— Дай! — Из вороха подушек и одеял высунулась рука и жадно ухватила кружку.

Слуга только вздохнул. Даже радости от того, как хорошо он знает своего хозяина, уже не было. Пьет ведь вторую неделю без просыху. И жалованье задолжал уже за три месяца. Вроде вчера еще взбодрился, убежал куда-то с поверенным. Слуга уже понадеялся, что сейчас господин Мортин вернется в разум, сообразит, сориентируется и, как всегда, опустится на все четыре лапы, словно выпавшая из окна кошка. А там и жалованье выплатит из появившихся денег.

Зря, выходит, надеялся? Или нет?

— Жрать неси! И кофе покрепче. — Хозяин наконец выбрался из-под одеяла и угрюмо посмотрел в окно — на улице было пасмурно. Как и у него на душе.

Поклонившись, слуга вышел, чтобы меньше чем через пять минут вернуться с подносом. Кофе, как и