Шарлин Харрис - Сплошь мертвецы

Это был ужасно, но увлекательно.

— Ты любишь его?

Пэм выглядела немного озадаченной. На ее гладком лбу появились крошечные морщинки.

— Люблю ли я его? Нет. Мы были хорошими партнерами в сексе и охоте. Но любовь? Нет.

В свете огней сигнализации, которые разбрасывали забавные темные тени во все стороны, я видела, что лицо Пэм расслабилось в обычных гладких линиях.

— Я храню ему верность, — сказала Пэм. — Я подчиняюсь ему, но делаю это добровольно. Эрик — умный, амбициозный, и очень забавный. Я бы уже давно рассыпалась в прах в своей могилке к сегодняшнему дню, если бы он не заметил меня, крадущуюся обратно в мой дом со свидания с тем глупым молодым человеком. Я очень долго шла своим путем, но я была рада услышать его, когда он открыл бар, и призвал меня служить ему.

Может ли кто-либо в мире столь же бесстрастно, как Пэм, сказать «Я был убит»? Было очевидно, что Пэм наслаждается вампирским существованием, казалось, она искренне старалась скрыть мягкое презрение к людям, фактически, она даже находила их забавными. Она думала, что это будет весело, когда Эрик впервые проявил чувства ко мне. Может, Пам действительно так изменилась?

— Сколько тебе было лет, Пэм?

— Когда я умерла? Мне было девятнадцать.

Ни следа чувств не отразилось на ее лице.

— Ты укладывала волосы каждый день?

Лицо Пэм чуть потеплело.

— Да, разумеется. Я носила очень сложную прическу; моя служанка помогала мне. Я использовала искусственные прокладки под волосы, чтобы поднять их выше. А нижнее белье! Ты бы долго смеясь над моими попытками попасть в него.

Каким бы интересным не был этот разговор, я осознала, что устала и хочу домой.

— Итак, подведем итог: ты действительно верна Эрику, и ты хочешь, чтобы я знала, что ни один из вас не знал о том, что у Билла была тайная миссия, когда он прибыл в Бон Темпс. — Пэм кивнула. — Таким образом, ты пришла сюда сегодня вечером для того, чтобы…?

— Просить твоей милости к Эрику.

Мысль о том, что Эрик нуждается в моей милости никогда не посещала мой мозг.

— Это так же смешно, как твое человеческое нижнее белье, — сказала я. — Пэм, я знаю, ты считаешь, что ты в долгу перед Эриком даже несмотря на то, что он убил тебя — милая, он убил тебя, — но я не должна Эрику ничего.

— Будь бережней к нему, — сказала она, и впервые в ее голосе прозвучало, что она несколько рассержена. — Я знаю, ты можешь. Он никогда не был так запутан в своих эмоциях. Он никогда не был в таком неловком положении.

Она, кажется, собиралась, и я подумала, что наш разговор закончен. Мы встали, и я вернула на место стулья Сэма.

Я не знала, что сказать.

К счастью, мне не пришлось ничего придумывать. Сам Эрик выходил из темноты.

— Пэм, — сказал он, и это единственное слово было налито свинцом. — Ты опоздала, и я последовал за тобой, чтобы убедиться, что все хорошо.

— Мастер, — сказала она. Я никогда раньше не слышала ничего подобного от Пэм. Она опустилась одним коленом на гравий, что, должно быть, было весьма болезненно.

— Свободна, — сказал Эрик, и в тот же миг Пэм исчезла.

Я хранила молчание. Эрик уставился на меня пристальным вампирским взглядом, и я вообще не могла понять, что у него на уме. Я была лишь уверена, он был безумен — но от чего, от кого и насколько сильно? Это была и забавно, и ужасно в общении с вампирами, то и другое одновременно.

Эрик решил, что действия будут говорить громче, чем слова. Внезапно он оказался прямо передо мной. Он положить палец под мой подбородок и повернул мое лицо к своему. Его глаза, которые казались черными в мигающем свете, впились в мои с такой энергией, что это было одновременно и возбуждающе, и страшно. Вампиры; смешанные чувства. Одно и то же.

Не скажу, что совсем уж к моему изумлению, но он поцеловал меня. Когда кто-то имеет примерно тысячу лет практики поцелуев, он может стать очень хорош в этом, и я бы солгала, если бы сказала, что у меня был иммунитет к такому целовальному таланту. Моя температура подскочила градусов на десять. Все, что я могла сделать, это удержать себя от того, чтобы шагнуть к нему и обнять; да еще настроить себя против него. Для мертвого парня он вызывал живейшее влечение, и к тому же мои гормоны были высвобождены после ночи с Куинном. Мысль о Куинне была подобна ведру холодной воды.

С почти болезненным нежеланием я вырвалась от Эрика. Его лицо было сосредоточено, словно он пробовал что-то и решал, достаточно ли оно было хорошо, чтобы оставить.

— Эрик, — сказала я, и мой голос дрожал. — Я не понимаю, почему ты здесь, и я не знаю, к чему вся эта сцена.

— Ты сейчас с Куинном? — его глаза сузились.

— Я принадлежу себе, — сказала я. — Я выбираю.

— И ты выбрала?

— Эрик, это сверх всякой наглости. Ты не встречаешься со мной. Ты не даешь мне никаких знаков о том, что у тебя на уме. Ты относишься ко мне так, будто я не имею никакого значения в твоей жизни. Я не говорю, что была бы открыта для отношений, но в случае их отсутствия я была свободна найти другого — ах! — компаньона. И пока что я нахожу Куинна просто великолепным.

— Ты знаешь его ничуть не больше, чем на самом деле знала Билла.

Где отрезали, там и больно.

— По крайней мере, я чертовски уверена, что никто ему не приказывал лезть ко мне в постель, чтобы получить меня в качестве политического актива!

— Было лучше, чтобы ты узнала о Билле, — проговорил Эрик.

— Да, так лучше, — согласилась я. — Но из этого не следует, что я наслаждаюсь процессом.

— Я знал, что будет тяжело. Но мне пришлось заставить его все тебе рассказать.

— Зачем?

Эрик оказался в тупике. Я не знала какого-либо иного способа сделать это. Он посмотрел прочь, в темноту леса.

— Это было не честно, — сказал он наконец.

— Согласна. Но может быть, ты просто хотел быть уверенным, что я никогда не полюблю его снова?

— Может быть, по обеим причинам, — сказал он.

Повисла острая тишина, словно что-то огромное задержало дыхание.

— Ладно, — сказала я медленно. Это было как сеанс терапии. — Ты постоянно мрачен рядом со мной на протяжении нескольких месяцев, Эрик. С тех пор как ты был… ну, ты понимаешь, не в себе. Что с тобой происходит?

— С той ночи, когда на меня наложили заклятье, я хотел понять, почему в конечном итоге я сбежал на дорогу к твоему дому?

Я отступила на шаг или два и попыталась выдернуть какие-то доказательства, какие-то признаки того, о чем он там думал, за своим белым лицом. Но зацепиться было не за что.

Мне никогда не приходило в голову задуматься, почему Эрик оказался там. Я была поражена значительно сильнее таким количеством вещей, что обстоятельства обнаружения Эрика, одного, полуголого, и без памяти, рано утром в первый день Нового Года, были похоронены под потоком событий Войны Ведьм.