Айлин - Ольга Шах

кустам. Кормилица знала, что я часто здесь бываю, гуляю по дорожкам или просто сижу возле маленького искусственного прудика. Сегодня я была в беседке, увитой какими-то лианами, и заметила старушку, которая в волнении прижимала руки к обширному бюсту и беспокойно шарила глазами по кустам.

- Айлин, птичка моя! – донеслось до меня.

Я с неохотой встала, отряхнула юбку и поплелась её навстречу. Пожалуй, не стоит скрываться, иначе этот печальный тихий зов могут принять за… да мало ли за что… я шла и размышляла, для чего я могла понадобиться в столь ранний час, и главное, кому?

Впрочем, все мои мысли выветрились у меня из головы после того, как кормилица заметила меня, вяло перебирающую конечностями, подскочила и жарко забормотала:

- Ох, ты же! Ты моя красавица! Так, платьице простенькое, но сойдёт… волосики поволнуем…

Я с удивлением осмотрела свой наряд – на мой взгляд, он был вполне милым. Но тут выяснилось, что радость у нас – папенька прибыл с неофициальным визитом.

- Уже? – удивилась я и подобрала подол платья повыше, чтобы он не мешался при ходьбе – Так скоро?

- То есть, ты ждала его приезда? – заклохтала Брина и поспешила вслед за мной, возмущаясь подобной безответственностью, ведь я должна всегда выглядеть идеально, так, словно через полчаса бал.

Вот ведь глупость чистой воды – сколько себя помню, отец никогда не обращал внимания на то, в чём я одета и как причёсана. Конечно, я ожидала приезда отца, но не столь быстро, если честно. Всё дело в том, что я передала записку для отца с теми мужиками, что торговали древесиной, в надежде, что отец своего не упустит, ну и о родственнице позаботится.

Я поспешила навстречу родителю, которого уже встречали на крыльце мои свёкры. Лорд Эндрю был одет в парадный сюртук и сейчас торопливо поправлял шейный галстук, леди Грейс казалась взволнованной и смущённой, отвечая на улыбки папеньки.

Я увидела отца и закатила глаза – ну, разумеется! Мало того, что сам лорд Эйлбарт был при полном доспехе, так с ним ещё было никак не менее дюжины солдат с поднятыми штандартами, сопровождение с любопытством разглядывало сейчас живую изгородь леди Грейс.

- А вот и ты, мышонок! – отец резко повернулся и заключил меня в объятия, немного напугав Эндрю, который только начал цветисто уверять моего родителя в том, какое счастье, что тот посетил их дом с дружеским визитом.

Не думаю, что отец внимательно слушал, но в нужных местах исправно кивал, полагаю, что этого было вполне достаточно. От ворот по подъездной дорожке медленно втягивались телеги, гружённые чем-то, прикрытые рогожей. Я насчитала пять телег, и моё лицо расплылось в улыбке.

- Попросила отца привезти тебе недостающий гардероб? – тихо прошипел мне в ухо Чарли, отчего получил чувствительный тычок под рёбра от любящей маменьки.

- А где же мой зять? – поинтересовался папенька, с сомнением окинув взором внутренний двор, где, вместо порядочной толстой стены и массивных надвратных башен были разбиты клумбы с цветами и росли заросли колючего декоративного кустарника.

- Так Стивен сейчас в Патруле! Вчера уехал, с самого утра. Теперь когда вернётся – не знаю. В этот раз отправился с нашими солдатами и ребятами МакКинонов – расплылся в счастливой улыбке лорд Эндрю и горделиво посмотрел по сторонам – все ли осознают важность момента?

Отец уважительно крякнул и хлопнул милорда по плечу. Мне же оставалось только недоумённо пожать плечами – лично мне ничего такого не было известно. Хотя, ну и чёрт с ним. Зато, если я всё правильно поняла, то вон там, в этих тяжело гружёных телегах, не что иное, как отборная дубовая доска. А это уже деньги. Пока небольшие, но… если уж я решила озаботиться собственной материальной независимостью, то мелочей в таком деле не бывает.

Свёкры пригласили папеньку пройти в дом, там он тоже с печалью смотрел на внутреннее убранство дома и широкие окна, так мало напоминающие узкие бойницы нашей крепости. Впрочем, отец не долго наслаждался гостеприимством лорда Гордон, радостно сообщив о том, что в его планах ещё посещение лордов Гленарван. При этом я должна его сопровождать, как примерная дочь.

Я, улыбаясь, повернулась к свёкрам, которые умилились подобной любви к родственникам. Так что сейчас мы медленно тащились в сторону большого тракта. Я была в своей коляске, отец и охрана верхом, а телеги тянулись позади, оставляя за собой облако пыли.

- Ну, мышонок, рассказывай, что ты задумала? – обратился ко мне папенька.

Я вздохнула и выложила ему всё, как есть:

- Всё очень просто, папа. Ты знаешь, что такие ярмарки на тракте бывают регулярно, но не так часто, как бы это может быть необходимо?

Отец равнодушно пожал плечами – его такие глупости мало интересовали, это правда. Он откашлялся и задумчиво произнёс:

- Но, если разобраться, тут же не город, не так ли? Там рынок каждый день открыт. А ещё лавок полно. А тут – ну кому ты каждый день что-то продашь? Хуторов много, спору нет, только разве хуторяне будут таскаться каждый день за покупками?

- Каждый, может, и не нужно – вздохнула я – а не каждый? Впрочем, ты сам всё увидишь. Третьего дня, когда Иона продал свой товар местным покупателям, выяснилось, что этого объёма было недостаточно, вот я и решила восполнить… пробел, с покупателями договорилась за те же десять гольденов за телегу.

- Дело хорошее – смотря на меня непонимающе, кивнул папенька – заплатим лордам Харнер за торговлю, поскольку рынок на его землях, но всё равно неплохая прибыль будет…

- Не совсем так, папа! – отрезала я, дав знак сворачивать с тракта – Люди, которые в дереве потребность имеют, они могут ведь у нас его напрямую его купить, минуя ярмарку на тракте. И покупателям выгодно, поскольку не придётся доставлять груз издалека, и нам тоже – мы получим больше выгоды.

- То есть Анндра Харнер останется при своём интересе? – проворчал отец и косо на меня посмотрел.

- Именно так, папенька! – я устало откинулась на подушки – Половина с прибыли по-честному моя.

- Мышонок! – восхитился папенька моей предприимчивостью.

Спустя час показался строящийся дом. Фермер вышел нам на встречу и обрадованно махал руками. Вскоре он получил свой товар, расплатился, как договаривались, и неустанно благодарил отца за то, что тот, благородный лорд, не погнушался его трудовыми гольденами.

Родитель же благосклонно улыбался и