Крайние меры - Хелен Харпер

— Доброе утро, Спа-Де-Лоти, говорит Анжелика, — воркует секретарша. — Чем я могу вам помочь?

Я подстраиваю свой акцент под ту манеру, в которой я говорю, когда хочу побесить дедушку.

— Доброе утро, Анжелика. Это Миднайт, звоню из поместья Бэнкрофтов, — я знаю, Миднайт — глупое имя, но я также знаю, что человек с большей готовностью примет его в качестве вампирского псевдонима, чем, скажем, Труди или Джейн.

Раздаётся едва слышное аханье затем Анжелика говорит снова.

— Я переведу вас на директора нашего спа-салона.

— О боже, Анжелика, в этом нет необходимости, — многократное использование чьего-либо имени помогает человеку установить с вами контакт; чем чаще я говорю «Анжелика», тем больше вероятность, что он мне поверит. — Это несерьёзный вопрос. Просто Леди Бэнкрофт так хорошо провела вчерашний день, что меня попросили записать её процедуры, чтобы она могла повторить этот опыт.

— О, да, хорошо. Я передам вам эту информацию. Впрочем, по средам она получает те же самые процедуры. Не думаю, что на этой неделе что-то изменилось. Может, мне всё-таки отправить это по электронной почте?

— В этом нет необходимости, — спокойно отвечаю я. — Было бы полезнее, если бы вы просто сказали мне об этом сейчас, — я надеюсь, что администратор Спа-Де-Лоти достаточно нервничает из-за разговора с вампиром, чтобы не подвергать сомнению мою просьбу.

— Да, конечно. Пожалуйста, не вешайте трубку.

Музыка в стиле нью-эйдж наполняет мои уши. Я на мгновение отодвигаю телефон, но от этого рэп из соседнего вагона кажется только громче. Я представляю, как Анжелика, одетая в белую униформу мнимого доктора, перепроверяет информацию с Семьей Бэнкрофт по другой линии, а затем с внезапно обретённым акцентом кокни говорит мне, чтобы я отваливала. Однако она не такая подозрительная.

— Мисс Миднайт? В качестве процедур мы использовали отшелушивающий скраб для тела с кислотным ожогом, массаж горячими камнями и ванну для сенсорной депривации.

— Понятно. Анжелика, вы можете уточнить, когда началась и закончилась депривационная ванна? Я слышала, что это настолько удивительно, что кажется, будто прошло пять минут, хотя на самом деле прошёл час. Я бы хотела получить окончательный ответ для мисс Бэнкрофт.

— Это началось в два часа и закончилось в четыре. Это довольно долгий промежуток времени, но я думаю, вы, ребята, привыкли находиться в маленьких закрытых помещениях, таких как гробы.

«Ой, Анжелика, — я думаю про себя, — ты на секунду забылась».

— Мы не спим в гробах, — говорю я самым ледяным тоном, на какой только способна.

— О боже, мне так жаль, я не хотела вас обидеть! Простите, я не хотела…

— На этом всё, — я вешаю трубку, а бедная девушка всё ещё извиняется.

Светофор загорается зелёным, и сквозь него медленно просачивается поток машин. Я еду вперёд и оказываюсь в начале очереди как раз в тот момент, когда снова загорается красный. Нетерпеливо постукивая пальцами по рулю, я обдумываю полученную информацию. Если не считать того, что в Спа-Де-Лоти есть несколько вызывающих беспокойство процедур — например, пилинг с кислотным ожогом, кто-нибудь такое хочет? — я чувствую, что могу вычеркнуть Бэнкрофтов из своего списка виновных в инциденте в офисе Тэма.

Все Семьи имеют иммунитет от судебного преследования со стороны людей. Они не убивают людей наугад не потому, что боятся оказаться в тюрьме: они сдерживают себя, потому что это плохой пиар. Я не могу поверить, что Глава, гипотетически ответственная за самую страшную за последние годы атаку кровохлёбов, не выходила на связь, пока всё происходило. Затем я думаю о том, что каждая Семья пришла навестить Ребекку. Возможно, они объединились, отбросили свою обычную враждебность и действуют сообща.

Нет. Может, у них и установилось непростое перемирие, но последние триста лет они были готовы вцепиться друг другу в глотки. Дурацкое улучшающее заклинание, наложенное изворотливым деймоном, этого не изменит. Я перемещаю Семью Бэнкрофт в конец моего списка подозреваемых. В этом вопросе я должна доверять своей интуиции.

Как только я проезжаю Марбл-Арч, движение ослабевает, и я сбавляю скорость. Я заезжаю на автостоянку Брайтонской больницы чуть позднее десяти часов. Меня возмущает стоимость парковки на дисплее — как больница может ожидать, что люди будут платить так много? У меня на исходе последние несколько монет, а их не хватит даже на полчаса. Я испытываю искушение прокатиться по окрестностям и найти место подешевле, но пробки меня раздражают, и рано или поздно мне придётся вернуть эту машину. Где было бы безопаснее оставить её, чем здесь? Я чувствую себя немного виноватой из-за того, что взваливаю на владельца большие расходы. Я обещаю себе, что верну их, как только смогу снова безопасно получить доступ к своему банковскому счёту.

Я беззаботно прохожу к главному входу в больницу, руководствуясь принципом, что если ты выглядишь так, будто знаешь, куда идёшь, никто тебя не остановит. Это работает. Отделение интенсивной терапии находится на третьем этаже, поэтому я натягиваю на лицо яркую, уверенную улыбку и шепчу «доброе утро» нескольким опешившим людям. На лицах ни у кого нет и тени узнавания, так что дурацкая шляпка, должно быть, делает своё дело. Я захожу в лифт и нажимаю кнопку четвёртого этажа — педиатрия.

Когда двери лифта открываются, я не обращаю внимания на стойку администратора и поворачиваю направо, надеясь, что найду комнату отдыха для врачей. Мне повезло. Внутри медсестра пьёт кофе. Она почти не смотрит на меня, поэтому я бормочу короткое приветствие и поспешно выхожу. Я иду в конец коридора, заглядывая в палаты, пока не нахожу то, что ищу.

У пятой палаты, где пациент подключён к пикающим машинам, я нахожу то, что мне нужно. Я осматриваюсь и ныряю внутрь.

Человек на кровати — маленький мальчик, примерно восьми лет. У него бледное лицо и закрытые глаза. Я убираю прядь волос с его лба и проверяю карту, лежащую в изножье кровати. Несчастный случай на велосипеде с внутренним кровоизлиянием. Бедный малыш.

Звуковой сигнал исходит от его кардиомонитора. Он не подключён ни к чему, кроме самого мальчика, поэтому его удаление не причинит вреда. Я ковыряюсь с задней панелью, пока не нахожу кабель, а затем выдёргиваю его. Он продолжает пищать ещё несколько мгновений, прежде чем замолкает. Я проверяю, всё ли в порядке с мальчиком, в то время как на главном столе начинает звучать сигнализация, затем я выбегаю из палаты и проскакиваю в следующую, чтобы меня не заметили.

Маленькая девочка сидит на кровати и сжимает в руках плюшевого мишку. Она серьёзно смотрит