Венец безбрачия - Полина Ром

но хотя бы спокойной жизни этот брак мне не даст. Я ничего не знала об этом молодом парне, а брак в средневековом мире не та штука, которой можно пренебречь. Вполне возможно, что в здесь вообще не существует разводов. Но и мысль о монастыре не покидала меня…

- Что ж, господин барон. Пожалуй, я готова более внимательно рассмотреть ваше предложение. Я выслушаю всё, что вы захотите сообщить.

Услышала я совсем не то, что ожидала. Он глубоко вздохнул, как будто собирался с духом перед шагом в ледяную воду и произнёс:

- Я думаю, госпожа Софи, наш брак должен быть тайным.

- Что за... Что за бред?! Зачем?! - он ошарашил меня этими словами и выбил почву из под ног. Я просто перестала понимать суть разговора.

- Затем, госпожа, что ваша матушка, я думаю, будет крайне недовольна и не даст своего разрешения.

- Да почему не даст-то?! Напротив, мне кажется, что для неё мой брак будет большой удачей. Я уеду к мужу и перестану портить репутацию Альды. Сплетни между соседями затихнут и все смогут жить долго и счастливо.

- Боюсь, всё не совсем так, как вам кажется, госпожа Софи...

Мне показалось, или в его голосе действительно возникла жалость?!

Глава 21

- Боюсь, все не совсем так, как вам кажется, госпожа Софи…

- Если вы хотите намекнуть на то, что матушка собирается меня отправить в монастырь, то пугать меня бесполезно. Я уже знаю.

Сведения о монастыре я вывалила ему специально, чтобы лишить весомого аргумента. Пока что всё выглядело так, как будто он пытается слегка запугать меня предстоящими неприятностями. Я же хотела добиться в этой беседе сведений о его собственных проблемах. Ну не верю я, хоть убейте, в повышенное благородство странствующих рыцарей, бесстрашно кидающихся спасать совершенно посторонних прекрасных девиц.

Некоторое время он молчал, а потом попросил:

- Госпожа Софи, пожалуйста, помогите мне сесть.

Стоило бы наверно крикнуть горничную, но я понимала, что у нас может оказаться не так много времени. Подняла я барона с трудом, хотя он помогал мне изо всех сил: все же он был крупный парень. Принесла вторую подушку с кровати блондина и подсунула ему под спину. Стёрла лёгкую испарину со лба пациента, так как даже минимальные усилия по подъёму собственного тела утомили его. Некоторое время он выравнивал дыхание, а потом тихо и спокойно заговорил:

- Как я уже говорил, госпожа Софи, Генрих умеет расположить к себе дам. Ваша матушка обсуждала с ним даже не слишком весёлые финансовые дела. О, разумеется, не в первый час! Сперва она выспрашивала Генриха о его собственных землях, о том, как они управляются и насколько плодородные. Какими ремёслами занимаются смерды и сколь успешна торговля, и прочее разное. А потом Генрих плавно перевёл речь на её собственные обстоятельства. Вы ещё молоды, госпожа Софи, и возможно не знаете, что женщины в возрасте очень любят поговорить о собственной жизни и поделиться всеми горестями и огорчениями, которые им пришлось пережить. Да, ваша матушка очень расстроена двумя несостоявшимися свадьбами и действительно собирается отправить вас в монастырь… Вот только когда Генрих с сочувствием сказал, что сожалеет об участи молодой девицы, пережившей такие ужасные события, ваша матушка слегка разгневалась и сообщила, что тоже жалела вас после первого несостоявшегося брака, но потом вы своей непочтительностью, упрямством, и нежеланиям следовать её советам и требованиям убили любое сочувствие и любовь в материнском сердце.

Барон снова замолчал, как будто пытаясь в уме максимально точно воспроизвести ту самую беседу, а затем продолжил рассказывать:

- Признаться, госпожа баронесса явно была раздражена, когда жаловалась на вашу непокорность. Сильно раздражена… Она спорила с Генрихом, точнее – даже не спорила, потому что больше он ей не возражал. Она просто в гневе сообщала, что является не только вдовствующей баронессой и хозяйкой дома, но и полностью властна в судьбе своих детей, а потому монастырь Святого Миксофана Затворника быстро собьёт с вас спесь…

В общем-то он не сообщил мне ничего нового. Я зацепилась только за одну деталь. Матильда говорила, что письмо отправлено настоятельнице монастыря имени какой-то святой тётки. Барон же явно произнёс мужское имя.

- Простите, я не расслышала… Как называется монастырь, который вы назвали? Монастырь Святого Миксофана Затворника?

Он очень внимательно смотрел на меня, пользуясь тем, что сейчас наши глаза были почти на одном уровне. Я с недоумением поджала плечами, не видя никакой разницы. Ну, мечтает отправить меня муттер не в один монастырь, а в другой. И какая мне разница? Барон слегка кивнул головой каким-то своим внутренним соображениям, а затем пояснил:

- При монастыре Миксофана Затворника содержатся закрытая лечебница для душевнобольных. И если вы думаете, госпожа Софи, что ваше приданое или ваш титул баронетты спасут вас от лечения – вы ошибаетесь. Лечат там в основном постом, молитвами, и умерщвлением плоти.

Я ошарашенно молчала, лихорадочно обдумывая его слова. Это что, маленькая ложь чтобы запугать меня? Или муттер действительно настолько ненавидит…

Я не могла понять, кому можно верить. Недолюбливать младшую дочь – что ж, такое встречается. В прошлой жизни я не раз слышала истории, когда родители любили и баловали одного ребёнка, обделяя второго в пользу первого. Пусть и не слишком часто, но такое все же случается. На западе даже есть специальный термин для таких забалованных детишек – «золотой ребёнок». Но ради денег постараться полностью уничтожить свое собственное дитя…

Как-то все это чересчур. Я, разумеется, не слишком хорошо знаю баронессу, но этого парня, который пытается убедить меня, что муттер – чудовище, я и вовсе вижу третий раз в жизни…

- Откуда вы знаете про эту лечебницу, господин барон?

- Двоюродная сестра моей матери, тётушка Эдна, вышла замуж за графа Харви Шленберга. Я видел графа, когда был ещё совсем ребёнком. Мне исполнилось семь лет. Это был очень мрачный мужчина, который большую часть времени проводил на псарне. Мы с родителями гостила в замке около недели и дважды он ни с того, ни с сего вставал из-за обеденного стола посреди трапезы, бросив гостей и жену и молча уходил к собакам. А ещё через два года он так сильно искусал лакея, воображая себя псом, что его пришлось связать и отвезти в эту самую лечебницу.

Барон помолчал, как