Порабощенная душа - Кери Лейк

Она вскрикнула и начала извиваться в своих путах. Оно закрыло ей рот — его изуродованная рука выглядела так, словно существо пыталось их съесть самостоятельно, — а его глаза дали ей ужасное предупреждение.

Зверь поднял отрезанную руку и провел ею по грубой щеке, всё время глядя на неё, словно оценивая её реакцию. Затем он сунул палец себе в рот и оторвал его от изуродованной руки, жуя так небрежно, как будто этот ублюдок только что отгрыз кусок куриной кости.

Кусочки плоти неаккуратно свисали изо рта и капали ей на грудь, и когда Ава дёрнула за путы, его глаза проследили за длиной её рук вплоть до её собственных кистей.

Нет, нет, нет.

Он отклонил голову от её взгляда, и через несколько секунд холодное, скользкое ощущение коснулось кончиков её пальцев.

— Нет!

Он скользнул рукой под её кожаный топ и схватил её за грудь, касаясь её пальцев.

— Остановись! О боги, остановись! — её голос эхом разнёсся по пустой комнате.

— Эй. Эй. Эй! — голос раздался из ниоткуда, и зверь выпрямился, дёрнув сосок, прежде чем убрать руку.

Мужчина-человек, намного меньше зверя, встал над ней и, используя книгу в твёрдом переплете, ударил зверя в плечо.

— Я же говорил тебе, она под запретом.

Воспоминания вышли из-под контроля в её голове. Ава уже видела этого парня раньше. В переулке. Где здание сгорело.

Ава смотрела, как зверь зарычал, а затем опустил взгляд, как будто он разочаровал его хозяина.

— Где… где я?

— В больнице.

Она оглядела окрестности. Плитку с подвесного потолка сняли, обнажив трубы и сталь над тем местом, где она лежала. Опустив взгляд, она увидела двух крыс, пирующих на выброшенной ноге рядом со стулом, где на противоположной стороне комнаты сидело искалеченное тело, словно ужасный гость.

— Это не больница. Куда ты меня отвёз?

— Тебе придётся простить за такое окружение. Операционная ещё не в полном порядке, так что, боюсь, нам придётся пока оставить тебя здесь.

— Как долго я здесь?

— Два месяца. Всё это время мы держали тебя под сильным снотворным. — Он подмигнул. — Тебе понадобится отдых.

Два месяца, да ещё с этой штукой поблизости? Её желудок перевернулся при мысли о его руках на ней без её ведома. — Постой, а зачем?

Его улыбка превратилась в мрачное и злое выражение, глаза широко раскрылись, словно зачарованные. Как какой-то сумасшедший учёный.

— Ради спаривания.

***

Гевин вскочил на кровати, задыхаясь. Прохладный летний воздух, проникающий через открытое окно, обжигал пот, прилипший к его коже. Быстрый осмотр комнаты показал, как чёрная тень ползла по почти пустым стенам, прежде чем выскользнуть из окна — так же, как это могло бы произойти, если бы снаружи проехала машина, за исключением того, что фигура выглядела человеческой.

Он вылетел из кровати и направился за ним, но не уловил ничего, кроме ветерка, от которого у него похолодел позвоночник. Двор под окном был пуст.

Святой ад. Сон. Его сбил с толку сон.

Он прищурился, пытаясь вспомнить последние несколько секунд. Самая важная часть…

Гевин стоял посреди танцпола в Святая святых. Вокруг него раскачивались тела, но его взгляд оставался сосредоточенным перед собой. Длинные каштановые локоны распущенными спадали на плечи женщины, чьё тело колыхалось так, что звало его — как будто танец говорил с ним. Пышные изгибы под звуки танго танцевали под её черным платьем, а волосы беспорядочно развевались.

Гевин прошёл сквозь толпу. По коже вспыхнули покалывания, а дыхание стало затрудненным и хриплым по мере приближения. У него потекли слюнки, красный цвет замерцал на периферии.

Сабель.

Он хотел её.

Толпа приблизилась. Руки ласкали её, а она всё продолжала танцевать, повернувшись к нему спиной.

Он потянулся к локону её волос.

Она повернулась.

Гевин отпрыгнул назад, отдёрнув руку, его сердце чуть не выпрыгнуло из груди.

Джессика.

Женщина, с которой он занимался сексом в своём офисе. Та, кто посадил его в тюрьму. Улыбаясь. Шагнула к нему с вытянутыми вперёд руками, словно могла утащить его за собой в глубины ада.

Зловещая чёрная аура окружала её, словно тень. Её глаза светились странным голубым оттенком, а рот двигался, хотя поначалу Гевин не мог разобрать слов.

Он слегка повернул голову, сосредоточенно нахмурив брови, пока её шепот не стал отчетливым, как будто её губы были прямо здесь, у его уха.

Она говорила на древнем демоническом, умирающем языке.

— Старший сын Гнева, пока твой савидон активен, зверь, который скрывается в твоих костях, поднимется на поверхность, когда луна будет высоко этой ночью. Сильный. Яростный. Жестокий. С каждой сексуальной фантазией этот зверь будет появляться и подавлять твою власть над ним. Женщины будут съеживаться и бояться вас. Бойся своей постоянно растущей потребности насытить его. И у тебя будет время до конца твоего савидона найти свою пару, заявить права на свою ташлу. Или твоя душа станет моей. — Трель смеха заполнила его уши. — Моей.

Глядя на потолок, когда он лежал на кровати, он не мог заглушить слова, эхом разносившиеся в его голове. Он схватился за череп по обе стороны и глубоко вздохнул, но каждое произнесённое ею слово всё равно прилипло к его мозгу, прилипая к его мыслям.

Повернувшись на бок, он снова оказался лицом к окну. Полупрозрачные шторы танцевали на ветру в медленном, эротическом трепете, и его разум вернулся к сцене, за которую цеплялись его воспоминания, о той сцене, которая произошла ранее ночью.

Сабель. Танец на столе. Её сила соблазнения воззвала к нему, как сирена абсолютной гибели.

Какого черта?

Ему не нужно было поднимать простыню, чтобы понять, что внизу стоит палатка с бушующим членом.

Однако тот танец в баре — Гевин никогда раньше не видел, чтобы женщина так двигалась. Некоторые женщины танцевали с вынужденной чувственностью. Неуклюжие, а иногда и резкие в своих движениях, их тела сгибались и тряслись, чтобы идти в ногу с ритмом и темпом песни — даже суккубы, хотя для большинства обольщение было естественным.

Однако что-то было в том, как Сабель двигалась — завораживающе покачивала бёдрами, как её руки бродили по её телу, по подтянутым бёдрам, которые опускали её округлую задницу и напрягались, когда она медленно поднималась и выпрямлялась. Эффект Цирцеи.

Совершенство её движений звучало для каждого мужчины как смертельное предупреждение, обещающей своё получить удовольствие независимо от любого мужчины, что только делало её еще более желанной. Они кричали о сексе со стоячими членами, мокрыми от пота, выдёргивающими волосы, кусающими