Сердце варвара - Руби Диксон

много уединения, и она очень устала. Если бы только у нас было время побыть наедине, поговорить наедине и снова научиться понимать друг друга.

Я делаю паузу, размышляя. Воет ветер, и Рокан указывает на свои собственные сани вдалеке.

— Моя пара скоро встанет и захочет поесть перед поездкой. Скоро я снова поговорю с тобой, друг. — Он дружески поднимает руку. — Доброго тебе дня.

Я повторяю ему эти слова и сосредотачиваюсь на своих санях, но не думаю об этом. Я думаю о погоде и о том, что она продержится еще несколько дней. Недели, как говорят люди. Я думаю о пещере охотников, спрятанной в соседней долине, в нескольких минутах ходьбы отсюда. Она достаточно велика, чтобы вместить небольшую семью на несколько дней, и поблизости есть тайник, который мог бы прокормить нас еще несколько дней, даже если погода будет слишком плохой для охоты.

Достаточно ли я храбр, чтобы украсть свою Стей-си, как это сделал Рáхош с Лиз? Как пытался Хассен, когда украл Ле-ла? Люди рассказывали мне об этих вещах, и я одновременно шокирован и очарован. Никто не ослушивается вождя… и все же двое самцов сделали это за такой короткий промежуток времени просто из-за человеческих самок.

Нарушать правила племени кажется мне неправильным… и все же мне нужно побыть наедине со своей парой. Чтобы снова воссоединиться с ней. Чтобы получить ответ на эту проблему между нами. Но простое бегство, похоже, не является решением проблемы. Я думаю о словах Рокана, о том, что погода будет ясной.

Осмелюсь ли я…? Было бы легко оставить сани позади остальных посреди снега, свернуть с тропы и отвезти ее к пещере охотников. Но охотники последуют за нами. И мой вождь будет в ярости. Я на мгновение задумываюсь… а потом встаю.

Я не убегу, как трус. Я сообщу своему вождю о своих желаниях. Конечно, если я сначала пойду к нему, он поймет.

Я проверяю палатку, но Стей-си все еще спит. Хорошо. Тогда у меня есть время поговорить с моим вождем. Я бегу трусцой по лагерю, в животе у меня горит огонь. Чем больше я думаю об этом решении, тем больше оно кажется правильным. Я могу обезопасить свою пару. Все, что мне нужно, — это несколько дней, чтобы она отдохнула, чтобы между нами снова установилась непринужденность. Тогда я смогу взять ее с собой, чтобы она присоединилась к остальным.

Я нахожу Вэктала разбирающим свою палатку вместе со своей парой Шорши. Она плотно укутана от непогоды, из-за мехов ее тело кажется вдвое круглее, чем оно есть на самом деле. Вождь бросает на меня любопытный взгляд, когда я подхожу.

— Все в порядке? — спрашивает он. — Ты выглядишь… встревоженным.

Шорши наблюдает за мной с большим любопытством.

— Ты что-нибудь вспомнил?

Я качаю головой, ненавидя себя за то, что увижу разочарование на их лицах.

— Мой вождь, я должен поговорить с тобой. У меня есть просьба.

Шорши опускает угол палатки, который она держит в руках.

— Почему бы вам двоим не поговорить, а я пойду заберу Тали у Айши. — Она бросает на свою пару многозначительный взгляд и уходит, плотнее натягивая капюшон плаща на лицо.

Я смотрю ей вслед, когда она уходит.

— Твоя пара борется с холодом?

— Все люди борются, — говорит Вэктал, снова приподнимая угол палатки и жестом предлагая мне занять место Шорши. — Некоторые больше, чем другие. Думаю, моя Джорджи скрывает это, потому что другие женщины ищут в ней силы. — Он делает паузу. — Стей-си тоже?

— Да.

Он выглядит задумчивым.

— Некоторые самки отправлялись в пеший поход или научились охотиться. Стей-си всегда была довольна тем, что оставалась в пещере и присматривала за остальными. Ты же знаешь, она для них готовит?

— Правда? — Я удивлен. Стей-си не проявила особого энтузиазма ни к одному из супов, которые раздавали в пути, и не проявила особого интереса к мясу, сырому или обжаренному. Я хватаюсь за край палатки и отрываю ее от креплений. — Что она для них готовит?

— Всевозможные ужасные вещи. — Вэктал вздрагивает всем телом, как будто даже эта мысль беспокоит его. — Мясо, раскатанное между лепешками, с добавлением кореньев. Люди очарованы этими пирожками. Однажды я попробовал один, и он был приторно-сладким, как тухлое мясо. — Он протягивает руку и хватает узел, развязывает его, и палатка рушится. — Хотя женщинам это нравится. Они всегда приходят посидеть вместе, поговорить и попросить ее что-нибудь приготовить для них. И она это делает. Она очень добрая, твоя пара.

Я не знаю, расстроен я этой информацией или доволен. Я знал, что у моей второй половинки большое сердце — я видел, как она была нежной и приятной с другими, даже когда устала. Но за последние несколько мгновений я также узнал о ней больше, чем за последние несколько дней.

Все потому, что Стей-си не разговаривает со мной. Она не делится со мной своими мыслями. Она не готовит для меня. Я бы съедал все, что она ставила бы передо мной, даже ее ужасные пирожки, по вкусу напоминающие испорченное мясо.

— Она — причина, по которой я пришел поговорить с тобой, мой вождь.

— Тогда говори.

— Я хочу забрать Стей-си.

Его лицо становится грозным.

— Объяснись.

— Она не хочет со мной разговаривать. Она скрывает свою боль, словно плащом, и не позволяет мне увидеть, что под ним.

— И ты думаешь, что, забрав ее, мы решим эту проблему?

— Я думаю, если ей не с кем будет поговорить, кроме меня, возможно, она предпочтет говорить со мной чаще. — Я вижу, что мой вождь не согласен, поэтому спешу дальше. — Чем больше я пытаюсь поговорить с ней, тем больше она отталкивает меня. Думаю, я мог бы смириться с этим и быть терпеливым мужчиной… вот только путешествие дается ей нелегко. Мне больно видеть, как она страдает.

— У тебя есть к ней чувства?

— Конечно. Она моя пара. — Я потрясен, что ему вообще пришлось спрашивать.

— Но у тебя нет никаких воспоминаний о ней.

Это заставляет меня сделать паузу. То, что он говорит, — правда. И все же мысль о расставании со Стей-си причиняет мне боль. Даже если я не могу вспомнить наш резонанс, у меня нет никаких сомнений в том, что между нами есть связь. Она моя, точно так же, как Пейси, точно так же, как моя рука или мой хвост принадлежат мне. Они — часть того, кто я есть, и потерять их означало бы оставить меня менее целостным. Даже мысль о том, что мы можем расстаться ненадолго, причиняет