Суккуб для наследника - Екатерина Александровна Оленева

— Я — новенькая, — не глядя на него, ответила Николь.

Волк довольно оскалился:

— Здорово. Ну, так что насчёт того, чтобы развлечься, красавицы? Мы готовы вас угостить.

Николь чувствовала себя девочкой-школьницей, доверчиво увязавшийся за популярной подружкой и угодившей прямиков в нарко-притон.

«Доигралась, Красная шапочка. И чего на попе ровно не сиделось? Теперь вот, знаешь, что оборотни существуют не только в страшных сказках. Легче стало?», — выговаривал ей внутренний родитель.

И возразить ему было нечего.

— Что скажешь? — вздёрнув бровь, вопросительно взглянула Исабель на Николь.

— Столько с непривычки не скушать.

Все вокруг подхватили реплику дружным смехом. И была бы компания милой да дружной, если бы не фосфоресцирующие, отливающие разными цветами, глаза.

Одна из девушек-оборотней облокотилась на стол, заглядывая Николь в глаза:

— Ты миленькая, — облизнулась она. — Как смотришь на то, чтобы разнообразить меню, скоротав вечерок с девушкой? Я много интересных штучек знаю. Не пожалеешь.

— Рановато мне пока переходить к экзотике. Я ещё натуральную кухню не освоила.

— Моя подруга предпочитает аскезу, — с томной театральностью проговорила Исабель. — Так что, мальчики, сегодня удовольствие лишь для избранных. Ты, — она ткнула в сторону одного накаченного качка, — и ты! — палец её стрельнул в худощавого, жилистого парня. — Остальным — ждать до следующей ночи. Идёмте.

Исабель подмигнула Николь и, уцепив острыми коготками за куртку, поднялась, увлекая избранного счастливчика за собой.

Всё в Николь сопротивлялось. Будто внутри у неё сидел дикобраз и с каждой секундой всё сильнее поднимал колючки. Хотелось оказаться у себя дома, в безопасном месте. И хорошенько помыться. Она чувствовала себя грязной. Хотя, пока ещё, кроме сальных взглядов, ровным счётом ничего не происходило.

Они двигались через волны музыки и шума. Голоса рокотали, как прибой. Взгляд Николь цеплялся за длинную барную стойку. Из зала вели три двери: через одну они, кажется, зашли сюда? А сейчас двигались к той, что была посредине.

Парень-оборотень, замыкающий шествие и явно предназначенный на «перекус» для Николь, был высоким и стройным. У него было треугольное лицо с острым подбородком, густые волосы с рыжеватым оттенком и глаза янтарное-карего цвета.

Николь потрясывало от напряжения. Маги, оборотни, вампиры — казалось, в воздухе собирается гроза. То одно, то другое лицо оборачивалось к ней. То одни, то другие глаза смотрели вслед. Изучающие, испытывающие, любопытствующие — вожделеющие.

Исабель сказала «охота»? Так почему же Николь чувствует себя так, будто она цыплёнок в лисьем логове? Будто не она будет есть — а её съедят?

Судя по самодовольному виду сопровождающих их оборотней, те чувствовали ситуацию также.

«Насколько она опасна?», — читалось в глазах симпатичных монстров. — «Какова на вкус?».

Парень-оборотень попытался взять Николь за руку, но она отдёрнула её. В ответ он рассмеялся низким, чуть рыкающим, смехом:

— Я не кусаюсь, красавица, — а потом почти волшебным образом оказался рядом. — Пока.

Что-то изменилось в его лице. Оно вдруг показалось Николь сладострастнее и чувственнее, чем пару минут назад.

Исабель манила их из дверного проёма.

За дверью оказался очередной длинный коридор. Новая дверь, а за ней — огромная спальня с кроватью-аэродромом.

Исабель направилась к ней, как актриса к сцене — с грациозной целеустремлённостью. Николь видела, как её фигуру окружает мерцанием, словно мелкими блёстками. Она поняла, что это сила, их «чары», их «гламор» в видимом спектре.

Взабравшись на кровать с кошачьим проворством, Исабель поманила одного из оборотней за собой:

— Иди ко мне. Возьми меня, страшный серый волк, — проворковала она низким сексуальным голосом.

Внимание Николь от парочки суккуб/оборотень отвлёк рыжий. Одним плавным движением, словно профессиональный стриптизёр, волчонок стянул с себя верхнюю часть одежды, сбрасывая её прямо на ковёр.

Потусторонняя энергия, исходящая от него, буквально чувствовалась кожей — лёгким покалыванием. Хотелось впитывать в себя эту энергию губкой или завернуться в неё как в шубу.

Когда оборотень шагнул вперёд и, заключив в объятия, поцеловал Николь, прижимая к себе так тесно, как только возможно, она почувствовала, что тает.

Его поцелуи были жалящими, яростными, глубокими. Энергия зверя плескалась вокруг, искрила маленькими электрическими разрядами.

Его руки подняли Николь в воздух, подхватив под бёдра и голодный зверь, живущий в Николь, устремился навстречу голодному волку со скоростью горного обвала. Голод заставлял шарить руками по сухопарому телу незнакомого парня так, будто никакие прикосновение и никакие ласки не способны были её насытить.

Они целовались так, словно вплавлялись в кожу друг друга. Переплетались с неистовостью, будто были двумя змеями.

Это продолжалось до тех пор, пока Николь не ощутила горячий источник жара в его горле со странным, ни на что не похожим вкусом. Это походило на ветер, но имеющий одновременно и запах, и вкус. Эта сладкая волна бежала по её телу, разгоняясь всё быстрее и сильнее.

Это было теснее секса. И гораздо приятнее. Нечто ослепительное и потрясающее.

— Довольно, Николь! Хватит! Остановись!!!

Вот только ты счастливой рыбкой плывёшь в тёплом течении, и вот тебя уже резко выдёргивают из сладкого сна, выталкивают прямиком на жестокий мороз реальности.

Николь открыла глаза…

Хорошая новость — с оборотнем она не спала. Как и говорила Исабель, не обязательно вступать в сам процесс — возбуждения жертвы вполне достаточно для доступа к «закуске».

На этом хорошее заканчивалось, и начиналось плохое. Заключалось оно в том, что оборотень, пока Николь пребывала в своём «гастрономическом» трансе, начал трансформироваться. Превращался он вовсе не в волка, а в нечто… куда более страшное. На двух ногах, чем-то напоминал минотавра, только вместо бычьей головы — волчья.

Раскинув руки в стороны, тварь зарычала.

— Какого чёрта⁈.. — испуганно взвизгнула Николь.

Исабель сдёрнула её с места за мгновение до того, как когтистая лапа оборотня опустилась на Николь сверху вниз.

— Почему он обернулся? — вопила Исабель, пятясь в сторону двери и спешно натягивая на себя топик. — Сегодня же не полнолунье?

— Я не знаю! — заорал в ответ её «клиент», вставая между суккубами и своим товарищем. — Бегите!

Держась за руки, девушки рванули к двери.

Ещё никогда в жизни Николь не бегала так быстро. За спиной нечто ударялось в дверь и рычало.

— Какого чёрта не предупредила о том, что он обернётся⁈ — задыхаясь от бега, спросила Николь Исабель.

— Потому что прежде на моей памяти такого не случалось. Оборотни меняют форму только в полнолуние. Из правил не было исключений.

— Но почему тогда?..

Договорить Николь не успела. Рёв раздался практически за их спинами — жуткий, окровавленный волколак выбрался в коридор. Его клыки и когти были в чём-то тягуче-вязко-кровавом.

Послышались крики и вопли со всех сторон, хотя, вроде бы, большинство посетителей