Ядовитый Шиповник - Мария Морозова

– Это день рождения королевы. Все будет очень торжественно и прилично.

– Думаешь? разве можно идти, когда Ялмер сидит там…

– Я, конечно, люблю Ялмера, как друга, но жизнь на нем не заканчивается. Никому не станет лучше от того, что ты проведешь вечер дома, страдая. Уверена, что и сам Ялмер этого не хотел бы.

– Ты права, – согласилась Ариана.

– Так что приходи, - я похлопала ее по плечу и поднялась. - В конце концов, нам всем нужно развеяться.

День прошел непросто. Упрямые семена чернокорня категорически отказывались даже проклевываться. В оранжерее захандрила хищная лиана-змееловка, и Листик, отчего–то решивший ее развлечь, чуть не попался на зубастый лист. В секции северных растений сломался охлаждающий артефакт, и нежная ледяная трава едва не повяла из-за жары. А золотая ночница, уже вот-вот готовая зацвести, вдруг начала сбрасывать бутоны, что очень расстроило лесса ван Ноблина. Впрочем, для капризного цветка, реагировавшего даже на громкие звуки рядом, это было совершенно обычным делом.

Но несмотря ни на что, закончила я вовремя и сразу отправилась в ресторан, где мы с лиссом Тормандом договорились встретиться. Адвокат уже ждал, и я порадовалась, что он выбрал столик в глубине зала. Не хотелось, что бы меня мог увидеть кто-нибудь из маминых подруг.

Мужчина дождался, когда я сделаю заказ, и только потом сообщил:

– Есть новости и плохие, и хорошие. Начну, пожалуй, с самого начала. Мне удалось не просто встретиться с лиссом Стаутеном, но и поприсутствовать на допросе.

– Как он?

– Надо признать, что ваш друг держится и ведет себя вполне разумно. Не впадает в уныние, ничего не подписывает и не соглашается на признание.

– На него давят? – я нахмурилась.

– Давят, - кивнул адвокат, поправляя очки в тонкой золоченой оправе. Но когда увидел, как вытянулось мое лицо, тут же добавил: – Не переживайте, его никто не пытает. Но следствию очень хотелось бы получить признание, потому что лесс ди Мерген жаждет новостей об убийце дочери.

Подошедший официант поставил передо мной салат. Дождавшись, когда он сделает тоже самое для лисса Торманда и удалится, я понизила голос и спросила:

– А что насчет улик?

– Даже мне, как адвокату, нельзя ознакомиться с материалами дела, но я смог понять, что прямых улик против лисса Стаутена нет.

– Хвала богам, - облегченно выдохнула я.

– Но веса косвенных достаточно, что бы держать его под стражей. Скандал, о котором вы говорили, действительно имел место. Многие свидетели описали его как весьма болезненный для мужского самолюбия. Да и с алиби все очень плохо. Лисс Стаутен говорит, что после ссоры с лессой ди Мерген ему не хотелось идти на праздник. Поэтому он просто бесцельно бродил по городу едва ли не до самого утра. Где ходил, помнит плохо, кто его мог видеть – не представляет тем более.

– Вот уж правда, лучше бы напился и подрался с кем-нибудь, – вздохнула я. – Его бы точно запомнили.

– Тут я с вами согласен, - усмехнулся лисс Торманд. - Но придется работать с тем, что есть.

– Интересно, пробовали ли они призвать душу ди Мерген для допроса, - пробормотала я задумчиво, вороша зелень на тарелке. - Наверняка пробовали: такие расследования не проводятся без некроманта. Но, видимо, не вышло? Она не смогла назвать своего убийцу или вообще не явилась?

– Мне тоже так показалось. Возможно, там не обошлось без магического вмешательства. Сегодняшний допрос, по крайней мере, строился вокруг артефактов. Лисса Стаутена расспрашивали насчет того, с кем из мастеров он знаком, какие лавки посещает, чем пользуется.

– Интересно.

Если в убийстве поучаствовал артефакт, который, например, сделал душу непригодной для допроса или вообще стал орудием, то о состоянии аффекта и речи не идет. На ди Мерген напал кто–то, кто не поленился подготовиться.

– Хорошо, - кивнула я. - И что дальше?

– Пока – ничего, - спокойно отозвался адвокат. - Можно было бы настоять на залоге, но очень не советую. Сейчас лиссу Стаутену проще и безопаснее в камере ван Рибергера. Я буду с ним на постоянной связи и, если что-то изменится, сразу сообщу.

– Договорились, - я не стала спорить. - Вы профессионал. Просто делайте свое дело.

А дома меня встречала мама. Стоило мне войти, она выглянула в холл и укоризненно покачала головой.

– Скоро ты совсем перестанешь бывать дома.

– Я ужинала в ресторане, – призналась со вздохом.

– И с кем же? С Бастианом ван Ольтеном?

– Нет, с коллегой. Ее зовут Ариана.

Отговорку придумала заранее, чтобы не пугать маму. Узнав, что я лезу в уголовное расследование, она разволнуется и будет мучиться мигренью.

– Жаль, – мама не скрывала своего разочарования.

– Ну ма-а-ам, – протянула я. – Говорила же, что мы с Бастом просто друзья. Он очень хороший. Но вот понимаешь – не екает.

– Пока будешь ждать, пока екнет, состаришься.

– Не переживай, - я подошла и поцеловала ее в щеку.

– Я же беспокоюсь о тебе, - всплеснула руками мама. – Хорошо, не Бастиан. Через два дня мы идем на прием во дворец, там будет много достойных молодых людей. Присмотрись, дорогая.

– Обязательно, - вздохнула обреченно.

Удовлетворившись моим обещанием, мама отстала. Я поднялась к себе, чувствуя, как накатывает усталость. Хотелось просто расслабиться. Поэтому, приняв ванну, я устроилась на кровати с приключенческим романом. Листик, сыто икая, отмачивал корни в плошке с питательным раствором. На тумбочке исходила паром чашка горячего чая. И все было спокойно. Ровно до тех пор, пока от чтения меня не отвлек странный звук.

Я подняла голову, не понимая, что именно слышу. Звук повторился. Потом еще раз и еще. Показалось, словно что-то маленькое ударяется об оконное стекло снаружи. Редкие дождевые капли или бестолковое насекомое, решившее пробиться на свет, или… или камешки с дорожки, которые кто-то бросает мне прямо в окно.

Я поднялась и раздвинула шторы. А потом и вообще вышла на балкон, всматриваясь в темноту. Страшно не было. Вместо страха я ощущала странную смесь предвкушения и возмущения. Кое-кто шастает сюда, как к себе домой.

– Привет, – мурлыкнула тень, не став меня разочаровывать.

– У тебя вообще совесть есть? - прошептала я, мысленно порадовавшись, что еще не успела сменить платье на ночную рубашку.

– Есть, но с собой не ношу за ненадобностью.

– Очень жаль.

Тень обрела