Брачная афера, или Целительница в бегах - Татьяна Юрьевна Серганова

А уже послезавтра есть шанс снять гипс, — отозвалась я, поднимаясь, а потом обратилась к ее матери, которая все это время сидела на месте, нервно кусая губы и затаив дыхание. — Ей сейчас необходимо усиленное питание. Процесс ускоренной регенерации запущен, он отнимает много сил. Вполне возможно, что ваша дочь станет слабой и захочет спать. Это нормально. Вечером, если вы не возражаете, мы попробуем снова.

— Я… я не возражаю, — запинаясь, ответила она, а потом неуверенно добавила: — Спасибо.

Что ж, осмотр мы завершили. Пора было двигаться дальше.

— Свободных кабинетов у нас много, так что выбирайте любой, какой понравится, — подала голос Бернадет, когда мы спустились на первый этаж.

А чего тут выбирать, если они все пребывали в одинаковом состоянии: старые, невзрачные, убитые временем. Поэтому я ткнула в ближайшую дверь, на которой висела цифра пять.

«Что ж, не самое плохое число. Может, оно принесет мне удачу».

— Отлично, располагайтесь, — отозвалась она. — Если что, я рядом.

«Это угроза или у меня просто настроение такое… мрачное?».

Задавать вопросы я не стала, вместо этого забрала свой обед в шуршащих пакетиках и отправилась изучать рабочее место.

Кабинет оказался достаточно компактным — метров десять, не больше. На противоположной от входа стене располагалось окно. Возле него боком стоял коричневый стол, на нем какие-то папки, листы, карандаши и прочие принадлежности. Рядом старенький стул, слева кушетка для больных, а справа — шкаф и небольшой старенький сейф для особо ценных препаратов, который кто-то покрасил белой краской, но от времени она вся покрылась трещинами.

Я прошла вперед, бросила пакеты с едой на стол и села на скрипучий стул, который качнулся подо мной, но удержался.

Все было серо, уныло и очень грустно.

Подперев щеку рукой, я повернулась к окну. За ним все тоже выглядело… печально. За те минут пять, не меньше, что я просидела, предаваясь унынию, мимо прошло всего два человека.

Как вообще здешнее население так могло? Без радости, без надежды на будущее, утратив краски и желание жить. Даже Лима при всем ее жизнелюбии и яркости все равно выглядела уставшей и немного поникшей, потрепанной этим окружением. Я… я не желала так. Не желала становиться такой же… обреченной.

«А это означало, что у меня остается лишь один выход! И нечего тут сидеть, мух ловить, да в окно глядеть! Пора действовать».

Я решительно встала со своего места и быстро вышла в коридор. Никого. Интересно, мне стоило отпрашиваться? Или я теперь вроде как главная?

— Бернадет, — громко позвала я, направляясь к выходу, — я скоро буду, не теряйте!

Она выглянула из соседнего кабинета.

— Хорошо.

Никаких возражений и вопросов.

На улице становилось все теплее. Но даже яркое солнышко на безоблачном небе не дарило радости. Быстро шагая по улице, я поднималась на небольшой холм, где располагалось главное административное здание.

Оказавшись внутри, стремительно поднялась по лестнице, прошла по длинному коридору и очутилась в знакомой приемной.

Увидев меня в дверях, Лима ойкнула.

— Миранда? А разве сейчас обед?

Ее взгляд переместился на часы, которые показывали половину двенадцатого.

— Еще нет, — отозвалась я и ткнула в сторону двери на противоположной стороне. — Начальство у себя?

— Да, — с готовностью кивнула Лима и подозрительно сощурилась. — А что?

— У меня срочный вопрос, — сообщила я, быстро продвигаясь к двери. — Чрезвычайно важный. Он не терпит отлагательств.

— Но, Миранда, подожди! — воскликнула она, вскакивая. — Так ведь нельзя! Надо доложить…

— Я сама доложу. А ты работай. Не отвлекайся.

Мне все-таки хватило такта не вломиться в дверь, а вежливо постучать. Один раз. На этом приступ вежливости закончился. Ждать ответа я не стала, распахнула створку и шагнула вперед.

— Господин Форест, я к вам! — громко возвестила я и, уже закрывая за собой дверь, невозмутимо поинтересовалась: — Разрешите?

Если он захочет меня выгнать, то ему придется очень сильно постараться. В конце концов, никто не просил его забирать меня из академии. Сам виноват!

Кабинет начальника тридцать третьего форта был темным, мрачным и довольно большим. Здесь помещался не только его стол, но и стол для совещаний. А еще несколько массивных шкафов из темной мебели и большое кресло. Судя по тому, как господин Форест в нем устроился, очень удобное.

— Миранда Хоуп, — насмешливо протянул он, и у меня возникло неприятное ощущение, что меня тут ждали. Неужели я настолько предсказуема?

Один взгляд на Фореста, и я в который раз поразилась, как молодо он выглядел. И совсем не походил на большого начальника. Хотя костюмчик на нем был явно дорогой, из серого сукна, серо-голубой жилет и темно-синий галстук в тонкую голубую полосочку контрастно смотрелись на фоне белой рубашки с гладко выглаженным воротничком.

— Неужели вы меня ждали? — спросила я.

И уж точно не ожидала услышать спокойное:

— Ждал. Хотя, признаюсь честно, на час раньше. Ты удивила меня, Хоуп. Итак, готова? — лениво поинтересовался он.

— К чему? — мгновенно насторожилась я.

— Писать жалобы и претензии. Требовать срочного перевода. Только давай сразу договоримся, без слез. Они здесь не помогут.

— Слезы? — Я даже слегка опешила. — У меня?

— Ну не у меня же. Итак, с чего начнем? С жалоб или претензий? — деловито уточнил Форест и от насмешки в его ореховых глазах внутри все взбунтовалось. — Только имей в виду, рассматриваются они долго. И ответ руководства может тебе сильно не понравится.

Значит, ждал меня. Еще и с жалобами, слезами и истериками. Думал, я буду перевод требовать. Признаю, такая мысль мелькала, но лишь на миг. Я не для того всю свою жизнь перевернула с ног на голову, чтобы теперь вот так бежать, трусливо поджав хвост! Не дождется.

— Жалоб не будет, — отрезала я, решительно шагая вперед.

Отодвинув стул, уселась прямо напротив него, закинула ногу на ногу и широко улыбнулась.

— А вот список я составлю. Давайте листок и ручку.

Теперь пришла очередь господина Фореста смотреть на меня с подозрением.

— Список чего? — прищурился он, не торопясь вручать мне первое и второе.

— Список того, что сделает нашу жизнь лучше.

Глава 11

Он откинулся на спинку своего роскошного кресла, сложил руки на груди и тихо поинтересовался:

— Нашу жизнь?

Если Бенжамин Форест надеялся меня смутить, то серьезно просчитался.

—