Все проклятые королевы - Паула Гальего

становилась осязаемой, стоило им сбросить человеческий облик.

Неужели эти создания древнее наших богов? Древнее Гауэко, Тартало, Мари?..

Я бегу, озираясь по сторонам. Это не может быть одним из выходов из пещеры в Сулеги. Фолке, должно быть, ошибся. Это вершина горы, а не спасение. Если мы не найдём путь к свободе, нас ждёт та же участь.

Шум моего дыхания заглушал всё вокруг, пока вдруг не прорезался звук далёких криков. Звон стали, приказы капитана.

Они сражались. Как-то им удалось вырваться из цепкого ужаса.

А я?..

В одной руке я по-прежнему сжимала кинжал. Она дрожала. Я просто бежала. Оставила их там и бежала.

Но Кириан… он не побежит. Никогда. Он не бросит тех солдат, а они не смогут бежать. Эти твари не позволят.

Может, мне удастся найти вход в Галерею, вернуться тем же путём, что мы пришли. Я помню, где были повороты, развилки. Я могла бы позвать на помощь. Нирида, возможно, ещё поблизости.

Я остановилась.

Стоя прямо посреди тропы. Бой внизу уже не был слышен. Вместо этого до моего слуха донёсся стрекот цикад — их неумолимый, настойчивый звук, который я почему-то не замечала раньше.

Что я делаю? Я не могу оставить их там.

Лёгкий ветер прошелестел листвой. Ветки склонились ниже, осыпая тропу тяжёлыми кистями листьев.

Я повернула назад.

Шаг за шагом я спускалась вниз, медленнее, чем взбиралась, но решительно. Я снова бежала. Вниз, туда, где остались они. Туда, где Кириан.

Скорость увеличивалась, хотя всё во мне кричало остановиться. Я не замедлилась, пока не увидела их.

Человеческая фигура — блондин — стоял, словно ожидая. Другая тварь, уже утратившая человеческий облик, была почти черной тенью с чудовищными зубами. Она склонилась на колени, сжимая в руках кровавую конечность. Белый фрагмент между рваными краями был костью.

На земле, у её ног, лежал солдат. Его тело слабо дёргалось в последних конвульсиях.

— Ах, — тварь цокнула языком, выронив руку. — Этот тоже умирает. Теперь он больше ничего не чувствует.

Она выпрямилась, и на миг вновь обрела обманчиво человеческий облик: совершенные мускулы, мраморная красота.

— Ах, смотри, кто вернулся, — голос блондина зазвенел, будто насмешка.

— Подарок, — пробормотала тварь.

А где Кириан? Где девушка-воин? Они должны быть здесь! Я не сворачивала с пути. Где же они?..

— Эта тоже моя, — лениво проговорил блондин, голос его ласкал слух, как бархат. — Ты уже достаточно повеселился.

Протест второго существа был глухим, едва уловимым рыком. Моё внимание привлекло движение справа.

Я обернулась. Сквозь густую листву увидела ноги, покрытые дорожной пылью сапоги… сердце моё на миг оборвалось. А затем я увидела лицо, каштановые волосы. Это был не Кириан. И облегчение, как кинжал, пронзило меня.

Но ненадолго.

— Что у тебя внутри? — улыбаясь кровавыми губами, спросила тварь.

Я знала, что будет дальше. И не собиралась оставаться, чтобы это увидеть.

Развернувшись, я бросилась бежать. На этот раз быстрее, чем когда-либо в жизни. Я не смотрела под ноги, едва различая очертания ступеней перед собой. Мышцы ног каменели от напряжения, лёгкие горели огнём… Но я всё бежала, пока внезапный рывок за волосы не пронзил моё тело болью.

Крик вырвался из моего горла, но тут же оборвался, когда воздух вырвался из лёгких, а я рухнула на землю. Кинжал выскользнул из моей руки.

Но я была свободна.

Позади раздался тихий смех.

— М-м… Это мне нравится, — промурлыкало чудовище, словно мягко играя со звуками.

Я не оглянулась. Не схватила кинжал. Мне было всё равно, что он может просто забавляться со мной.

Я вскочила на ноги и рванула прочь с каменной лестницы, туда, где тропа была шире. В лесу, среди деревьев, я могла бы попытаться скрыться.

Я пробивалась через густую поросль, ветви хлестали меня по лицу и рукам, оставляя царапины. Я пригибалась, проскальзывая под низкими кронами деревьев.

Но за мной всё ещё звучал этот проклятый смех.

— Куда ты бежишь, создание?

Я спотыкаюсь, едва не врезаясь в дерево, но не останавливаюсь. Разворачиваюсь и начинаю спускаться. Если я продолжу подниматься, только увеличу расстояние между собой и выходом.

— Покажи мне, что ещё ты скрываешь, — раздаётся его голос, тягучий и медленный.

Слишком близко. Звук донёсся слишком близко.

И тут я натыкаюсь на преграду. Нет, не на стену. Это он. Его грудь. Эта тварь, принявшая человеческую форму, смотрит на меня сверху вниз, пока я отступаю на шаг.

Его лицо залито кровью, вся челюсть окрашена в тёмно-красный цвет, а на губах играет улыбка — насмешливая, ждущая.

— О, теперь я вижу…

Я знаю, что нужно двигаться, но ноги не слушаются.

Существо начинает меняться. Его рост уменьшается, плечи становятся менее широкими, но всё ещё внушительными. Лицо… острые скулы, короткие светлые волосы, аккуратно зачёсанные набок, и на голове — корона из золота и рубинов.

Моё горло пересыхает.

Прежде чем я успеваю среагировать, его рука взмывает вверх и обхватывает мою шею.

— Этого ты боишься? — мурлычет он.

Я хватаюсь за его руку, пытаясь разжать пальцы, но они не двигаются. Его хватка становится сильнее, и боль пронизывает моё тело, вырывая слабый стон.

Он толкает меня назад, и моя спина ударяется о кору дерева.

Это он. О, тёмные боги, это точная копия Эриса. Даже его холодный, серый взгляд — такой же пустой. Жестокая усмешка, извращённая улыбка…

— Ничего, я могу и так, — говорит он с ленивой усмешкой.

Его свободная рука скользит вдоль моей талии. Волнение пронзает меня, а за ним — паника. Меня затягивает в воспоминания о другом месте, другой комнате, где Эрис обещал взять меня, заставить подчиниться. Там, где мой долг — молча сжать кулаки, подавить рвущийся наружу крик и подчиниться каждому его желанию.

Смех существа возвращает меня в настоящее. Его рука медленно поднимается от талии к груди, а я вдруг понимаю, что происходит.

Нельзя позволить ему видеть мои мысли.

Фолке видел монстра, порождённого его страхом. Эта тварь превращается в то, чего боится её жертва. Её сила — в знании.

И я боюсь Эриса. Я до сих пор боюсь того, что он мог бы сделать, того, что он сделал с Алией.

Я пытаюсь опустошить себя, выбросить мысли о нём. Никаких воспоминаний о Воронах, их мерзких ритуалах, обязанностях, которые они возлагали.

— Что ты делаешь? — шипит существо, его дыхание обжигает моё лицо.

Я думаю о костре. О тепле и спокойствии огня, защищающего от зимнего холода. Концентрируюсь на мерцающих языках пламени. Когда в памяти всплывают тела, валяющиеся как мусор, я отгоняю эти образы. Только огонь.