Как повываешь? - Жаклин Хайд

Думаю, наблюдать за тем, как другие люди кричат и трусятся, было бы забавно, но я не люблю резкие пугающие моменты — даже в фильмах ужасов. Хотя, дай мне кровищу и жуткую атмосферу — я за любой движ.

Я наконец добираюсь до лестницы и скольжу рукой по перилам в поисках поддержки — как физической, так и эмоциональной — и направляюсь в кабинет, чтобы загнать в угол того мудака, который отказался отвечать на мое письмо. Когда я поднимаюсь наверх, мой взгляд устремляется все выше и выше, и глаза чуть не вылезают из орбит, когда я вижу самого крупного мужчину, которого когда-либо встречала.

— Вау, ты высокий, — выпаливаю я.

— Меткое наблюдение, — комментирует здоровяк, его голос сочится сарказмом.

Жар заливает мое лицо, и я краснею от смущения.

— Прошу прощения. Они только что установили эти штуки, и они как бы выводят меня из себя, — говорю я, чтобы прикрыть свою грубость простой причиной. Я улыбаюсь, чтобы он знал — я не сучка. — Я просто к ним еще не привыкла.

Где-то со свистом срабатывает шланг, и точно по сценарию разливается туман, подчеркивая мои слова.

Я делаю шаг, чтобы обойти мужчину, но он неожиданно быстро передвигает свою массивную фигуру в этом внезапно ставшем жутким коридоре. Мы едва не сталкиваемся.

— Ой, извини, — пробормотала я, чувствуя, как лицо вспыхивает жаром, а ладони становятся влажными.

— Дамы вперед, — говорит мужчина, жестом указывая на пространство рядом с собой, пропуская меня. Я не могу понять, откуда у него такой акцент, но звучит он утонченно и явно не из тех мест, где я когда-либо бывала. Хотя его лицо кажется смутно знакомым, я никак не могу вспомнить, где могла его видеть.

Он чертовски привлекателен — светлые волосы, бледная кожа и стально-серые глаза. Он такой здоровый, что больше похож на какого-нибудь футболиста из линии защиты. Его костюм прямо кричит: «Я богатый, самодовольный засранец», так что у меня странное чувство, что он здесь не как гость, а по делам к другому такому же богатому и самодовольному засранцу.

Я опускаю голову, избегая встречаться с ним взглядом, и направляюсь в кабинет, надеясь, что больше ни на кого не наткнусь. В последнее время я совсем расклеилась. Вся эта суматоха с костюмами уже доводит до нервного срыва, а теперь еще и слухи про меня и Коннора не дают покоя.

Спустя десять минут я уже мечтаю о горячей ванне и бокале вина. Впрочем, ничего нового — разговоры с Коннором всегда так заканчиваются.

— Мисс Уитт, вы меня вообще слушаете? — спрашивает он с раздражением в голосе.

Я снова мысленно напоминаю себе о множестве причин, по которым мне нужна эта работа.

— Я слушаю.

— Мне важно, чтобы все прошло как надо, хорошо? Я хочу создать для гостей настоящее погружение в атмосферу Дракулы, а ближе к Хэллоуину устроить еще более грандиозное шоу. У нас в Румынии этот праздник не особо отмечают, так что сейчас это, по сути, пробный запуск. Мне нужна помощь всех, особенно ваша.

Я киваю и стараюсь звучать как можно убедительнее.

— Моя единственная проблема в том, что в этом громоздком платье я просто не смогу готовить, заниматься подготовкой к ужину и при этом не рисковать либо пораниться, либо устроить пожар.

Его ноздри раздуваются.

— Я ни за что не стал бы рисковать замком, персоналом или вами, мисс Уитт. Но я готов пойти на компромисс. Для того чтобы ужин произвел должное впечатление на гостей, все должны быть в костюмах. Включая меня. Даже мне не удалось выкрутиться.

Я и не знала, что он тоже собирается наряжаться, и это заставляет меня чувствовать себя немного лучше. Честно говоря, я уже подумала, что он все это затеял просто чтобы меня позлить. В груди неприятно щемит от волнения, но я все же заставляю себя пойти на уступку.

— Ну, это немного успокаивает. Думаю, с другим костюмом проблем не будет, если он не помешает мне нормально работать.

Он кивает.

— Хорошо. Я попрошу Фредерика подготовить несколько вариантов костюмов. Мы решили остановиться на чем-то более практичном и немного более мужском, чтобы тебе было легче двигаться.

Звучит уже не так плохо. Я даже благодарна, что он действительно выслушал мои жалобы.

— Эм… — начинаю я, не в силах сдержаться.

— Что? — он произносит это так, словно его терпение на исходе, а я нажимаю на все его кнопки, как взволнованный ребенок в лифте.

Я нервно ерзаю на стуле.

— Хореография сложная? — спрашиваю я, молясь, чтобы это было не так. Я, конечно, не неуклюжая, но если новый костюм будет таким же тяжелым, как тот ужасный наряд, я вполне могу навернуться — или того хуже.

— Нет, совсем нет, — он потирает виски, затем проводит рукой по темно-каштановым волосам, взъерошивая их. В этот момент он выглядит таким потрепанным, каким я никогда его не видела. — Просто небольшой сюрприз для гостей. От тебя нужно только стоять и выглядеть красиво.

Я замираю при слове «красиво», пытаясь понять, издевается он надо мной или нет, но слова сорвались с его губ почти машинально. Он стучит по клавиатуре, явно пытаясь держать в голове кучу дел сразу, и тут до меня доходит, что он просто загружен работой.

Я морщусь. Даже представить не могу, как это — управлять отелем в одиночку, почти без поддержки, да еще и терпеть меня, вечно кружащуюся вокруг занозу в заднице.

— И зачем ты вообще всем этим занимаешься, пока владелец где-то на другом конце света попивает клубничные дайкири? — он поднимает на меня взгляд и вопросительно приподнимает бровь, явно удивленный, откуда я это знаю. Я тут же съеживаюсь на стуле. — Джордж показывал мне фотографию Влада и Обри, греющихся на солнечном пляже.

Я невольно улыбаюсь, вспоминая, какой счастливой и беззаботной она выглядела на той фотографии. Она мне действительно нравилась, и теперь, когда ее, вечно спорящей с Дойлом, нет рядом, я чувствую себя маленькой рыбкой в аквариуме с акулой.

— Я сам себе задаю этот вопрос каждый день, — он сохраняет невозмутимое выражение лица, его внимание возвращается к экрану перед ним. — Все, что тебе нужно знать — пока Влада нет, за все здесь отвечаю я.

Его глаза впервые встречаются с моими с того момента, как я вошла в комнату, а пальцы замирают на клавиатуре.

— Не волнуйся, босс. Я оправдаю каждый потраченный тобой цент, — говорю я и подмигиваю.

Его челюсть заметно напрягается.

— Ты обязательно должна везде вставить свое слово?

Он это серьезно? Я ведь изо всех сил стараюсь