Начать заново - Екатерина Котова

у орчанки был вывих лодыжки, и она сидела над мойкой на табурете. Подозреваю, что именно в этот момент она была рада неожиданной оказии, потому что в трапезной было не протолкнуться.

Идти в зал решительно не хотелось, и я с каким-то неотвратимым волнением начала медленно развязывать намокший передник. Фира не вытерпела и раздраженно кинула в меня кожаным фартуком, что носили девушки в зале.

— Давай быстрей! Клиентов прорва! Там еще одна компания завалилась!

Зара вошла с двумя подносами полных грязной посуды и вид у нее был, конечно, мягко говоря, взмыленный.

— Удачи! — пожелала мне Глорис и вывела круг стихий, которым провожали дети степей бравых войнов на битву.

Я начертала круг в ответ и, на всякий случай, крест, обращаясь с короткой молитвой к Единому. Схватила блокнот и вошла в гудящий народом зал. Разговоры на разный лад обрушились волной.

Зара вышла позади меня и шепнула, вернее проорала в ухо:

— Девятый столик только что взял меню!

Я бросила туда быстрый взгляд и обнаружила компанию гномов. Невольно выдохнула, но была рада низкорослому горному народу. Компания склочных орков в углу, что хохотали как дикие виверны, меня пугала больше. Особенно их внешний вид, ярко говорящий о бандитском ремесле. Либо это были наемники, что тоже в моей голове приравнивалось к рэкетирам.

— Что желаете? — выдала отрепетированную на гольдском фразу, которую слышала изо дня в день.

— Неси грога, дева! — выдал рыжий с густющей бородой и бахнул крепкой квадратной рукой по столу.

— Да каждому по две пинты! — добавил вихрастый с кустистыми бровями. — Пока ярмарка не началась, нужно успеть отметить ее. — подмигнул он мне.

— Барашка давай с печеным картофелем. И тарелку соленьев.

— Квашенки положи побольше. — добавил рыжий, видимо, любитель солененького.

Я кивнула. Гномы сидели у окна, в котором как раз в сгущающихся сумерках закрапал меланхоличный дождь. Да только времени на тоску не было. Обошла еще два стола и вернулась на кухню, ожидая заказы и помогая с закусками. Все повторялось, и я как белка в колесе бегала туда-сюда с подносами, понимая на собственной шкуре, почему сюда нанимали орчанок. Таскать добротные порции было сравни тому, как работать грузчиком на складе в промышленном районе Батрэ.

Когда на улице сгустилась ночь, а развеселые клиенты все не теряли энтузиазма, готовые пить и есть до самого утра, я вышла на последний круг, таща на подносе очередные высокие кружки с элем для гостей, напившихся до состояния «морда в рагу».

Я повернула голову, обратив внимание на одного из гольдов, который как раз уже прикорнул в тарелке соседа. Но товарищ по столу не замечал лишнего в своем блюде и энергично что-то рассказывал собутыльникам. Ржал он при этом, как дэрнийский конь, сильно брызгая слюной!

Препятствие возникло неожиданно и резко, да так, что поднос твердо уперся в темный кожаный колет и три кружки, издав весёленький перезвон, выплеснулись желтым пойлом на «дорогого гостя», прямо как вулкан Раху лаву на ближайшие селения в прошлом месяце. Об этом писал каждый газетный лист. Это была трагедия. Собственно, как и случившаяся оказия.

Я съежилась от звона и устало подняла взгляд на мужчину, что изобразил такую гримасу брезгливости и спеси, что захотелось выплеснуть остатки в холеное лицо. Цыган. А это был именно он, по крайней мере внешне точно принадлежал к этой братии.

— Простите. — изобразила испуг, но в голосе предательски просквозила нейтраль. Я слишком выдохлась за вечер, а от подобного пренебрежения человечностью на лице «пострадавшего» хотелось самой скукситься. — Принести полотенце?

— Криворукая! — обругал меня гость и обогнув, хлопнул дверью уборной в конце зала.

Я, развернувшись, направилась снова за барную стойку, но Верг куда-то отошел. Пришлось самой налить из бочки пенистый эль и обтереть стаканы. Через пятнадцать минут я могла идти домой. Выдох облегчения вырвался сам собой, а налитое тяжестью тело тут же заныло в суставах и пояснице.

Марко Торренс

Каир ждал меня и заказчика в «Старом бреге». Время уже перевалило за полночь, и я ускорил шаг, напевая незатейливый мотивчик, услышанный месяц назад на пристани Ниивгарда в Дэрнии.

'…Укрощаю я стихию буйною

Там, где нет дыхания родной степи,

А лишь пена волн лижет бок кармы

И люби ты ее или не люби.

Натура вольная, собою строгая

Красива как весенний цвет.

Глаза бездонные, синеокая

И вот мелькает тонкий силуэт.

Сердце екает, брезжит яркий свет

И не думая, я нырнул за ней.

Но мерцанье вод, так обманчиво

Уносило души многих сыновей.

Так сладок мед на ее губах.

Она поет теченьем диких вод,

Обещая нежну ночь во грехах,

Манкий поцелуй в ответ.

И только голос стих, ты очнулся в миг

Не сдержал тебя даже пеньковый трос.

И сорвался чайкой отчаянный крик.

Только сердце тревожное не унялось.

Дашь себе зарок, что больше не в бреду,

Но услышишь зов из морских глубин,

Разомлеешь вновь к своему стыду

И шагнешь в эту бездну снова один…'

Мотив заедал по кругу уже второй квартал, и я уже чуть было в голос не запел засевшие в голове слова барда, что играл на борту торгового судна капитана Йорга. По его наводке нас с Каиром связали со Стимом Броксом, чьи запросы и вознаграждения были весьма и весьма заманчивыми. Собственно, именно поэтому мы и согласились на встречу. Дело обещало быть выгодным, но «клиент», по словам брата, активно мутил воду и скользко обходил конкретные детали. И это плохо. Деньги сейчас были по-настоящему нужны. С последней вылазки прошел месяц и меня уже поджимали кредиторы. А учитывая, что в тот раз нас кто-то сдал и меня с Виком чуть не загребли стражи, то пришлось затаиться. Кошелек требовал монет, желудок еды, а Борзае ренту, поэтому жирную рыбу стоило крепко хватать за жабры.

Завернув в темный проулок, я бы прошёл мимо, увлечённый своими мыслями и назойливым мотивчиком, если бы не смачное гортанное ругательство характерное зеленокожим. Невольно кинул взгляд в неприметный закуток.

Трое орков зажимали в угол девушку. Я всмотрелся, мне показалось или это моя новая соседка? Секундное помешательство застало меня врасплох, заставив сначала не поверить. Но вот я увидел, как грязная лапа обхватила горло девушки, подняв над землей, а вторая грязно тронула бедро, задирая юбку. Я плохо помню, как повязал на лицо специальную сетку, а затем рванул застёжку сонного газа и без