Выбор варвара - Руби Диксон

рукой по ее волосам. Я слегка двигаю телом, пока она не оказывается подо мной, а я над ней, опираясь на локоть. Первобытный мужчина во мне хочет, чтобы она была подо мной. Не имеет значения, насколько это неправильно. Я хочу заявить о ее невиновности, пусть даже всего на мгновение. На этот раз я беру инициативу в поцелуе на себя, пробуя на вкус ее сочный рот, и когда она открывается для меня, я провожу своим языком по ее. Она издает тихий мяукающий звук удовольствия, и я чувствую это всем телом, вплоть до моего члена.

Моя. Она моя.

Я могу бороться с этим сколько угодно, но я знаю, что она принадлежит мне. Мой поцелуй становится более собственническим, мой рот — более агрессивным, когда она отвечает подо мной. Она выгибается, прижимаясь грудью к моей груди, и ее маленькие твердые соски царапают мою кожу. Я почти кончаю от этого малейшего прикосновения. Я почтительно держу свои руки на ее руке и в ее волосах, хотя ничего так сильно не хочу, как провести пальцами по ее киске и посмотреть, стала ли она влажной для меня. Держу пари, так оно и есть.

Я покидаю ее рот одним последним, наводящим на размышления облизыванием, и она ошеломленно выдыхает.

— Ты очень хорош в этом, Мёрдок.

— У меня был хороший учитель.

— Кто?

Я прикусываю ее нижнюю губу, вызывая у нее еще одну дрожь.

— Ты.

— О, — застенчиво говорит она. — Это тоже у тебя первое?

Первое?

— Первое?

— Первое спаривание?

Она имеет в виду секс?

— У меня уже было это раньше. Э-э, я прелюбодействовал. — Черт, даже это слово звучит слишком грязно, чтобы использовать его, когда речь заходит о ней. Фарли никогда бы не стала прелюбодействовать. Она бы занялась любовью. Черт, теперь я говорю, как влюбленный поэт. — Хотя это было давно. Я не хотел, чтобы кто-нибудь прикасался ко мне.

Я чувствую, как кончики ее пальцев танцуют по моей груди.

— Ничего, если я прикоснусь к тебе?

Думаю, что умер бы, если бы она остановилась. Я с трудом сглатываю.

— Да.

— Ты будешь моим первым, — говорит она мне. — Я ждала свою пару.

Просто так, мое сердце замирает.

— Твой первый…? — Она девственница? Когда она кивает, я со стоном прижимаюсь своим лбом к ее. Она более невинна, чем я думал, и мне интересно, пожалеет ли она о том, что была здесь со мной, прикасалась ко мне. Вытворяла похотливые вещи своим ртом. Я жажду ее, как Тракан жаждет своих канцерогелей, но я не мудак. Очень медленно я отцепляю свой хвост от ее и убираю ее руки от своей груди. Я прижимаю рот к ее ладони. — Может быть, тебе стоит вернуться домой и подождать, пока ты найдешь отклик у другого хорошего парня, за которого ты захочешь выйти замуж.

Она молчит, а потом снова издает легкий смешок.

— Ты находишь отклик только у одного человека, глупый.

Что?

— Мы говорим об одном и том же? Я говорю о сексе.

— Я говорю о резонировании. Когда твой кхай выбирает кого-нибудь для тебя.

Фарли подает мне противоречивые сигналы.

— Если этот кхай решает за тебя, я не понимаю, что ты подразумеваешь под «ты ждала».

— Спаривание с кем-то — это ничто, — ее хвост щелкает по одеялам, и я задаюсь вопросом, не разочаровывается ли она во мне. — Люди постоянно находят себе партнеров по удовольствию. Это все равно что… почесать зуд. Но ты находишь отклик только у своей истинной пары. — Ее пальцы снова касаются моего подбородка, как будто она пытается заставить меня сосредоточиться. — Как я уже сказала, кхай выбирает. Он выбирает самца и самку, которые лучше всего подходят друг другу, чтобы получить самые сильные комплекты.

Эй, эй, эй. Все внутри меня с визгом останавливается. Я с трудом сглатываю.

— Комплекты?

— Да. Кхай выбирает идеального человека в отцы моим детенышам. Он всегда выбирает, и выбирает хорошо. — Я практически слышу, как она улыбается в темноте. Все это время в ее груди что-то гудит и мурлычет. — Я ждала резонанса, потому что я ждала свою пару. У меня были предложения поделиться своими мехами, но это никогда меня не интересовало… до сих пор.

Потому что она хочет делать детей? Почему-то я не думаю, что это все. Она действительно верит, что если промурлыкает мне, что нам каким-то образом суждено быть вместе, и я сделаю ее беременной? Это самая безумная вещь. Я не знаю, что с этим делать.

Я также не знаю, что делать с волной ревности, которая поднимается во мне при мысли о том, что она получает всевозможные предложения «поделиться своими мехами». Я не должен был быть таким собственником по отношению к ней, так быстро. Может быть, она и права насчет «резонанса», но я не уверен, что улавливаю все это.

— Но я не резонирую, Фарли.

— Пока нет. — Она похлопывает меня по груди, как будто хочет успокоить. — У тебя еще нет кхая.

Ее паразит?

— Не думаю, что мне это нужно.

— Но… ты должен. — В ее голосе слышатся нотки паники. — Ты не сможешь жить, если у тебя нет кхая. Те, у кого его нет, заболеют и умрут. Ты не можешь оставаться здесь со мной без него.

Я храню молчание. Остаться… здесь?

На этой Ледяной планете? Знакомый ужас поселяется у меня в груди.

Оставленный позади.

Этого не случится. Никогда. Я неловко похлопываю Фарли по плечу в темноте, не желая делиться с ней своими мыслями. Я не хочу ранить ее чувства.

— Тебе нужно немного поспать.

Она не купилась на это. Ее руки обвиваются вокруг моей шеи, и она покрывает мое лицо быстрыми, неистовыми поцелуями, словно в ужасе.

— Мёрдок, — выдыхает она. — Скажи мне, что ты останешься здесь, со мной. Пожалуйста. Я только что нашла тебя. Я не вынесу, если ты покинешь меня.

Я глажу ее по спине, и во мне снова поднимается вожделение. Это от того, что она обнажена и прижимается ко мне, — говорю я себе. — Любой мужчина почувствовал бы голод в такой ситуации. Но с Фарли все по-другому. В прошлом, когда я только что демобилизовался из армии, ко мне подходили женщины в барах космопорта в поисках быстрого и грубого перепихона. Некоторые из них были гораздо более прямолинейны, чем Фарли, и все же я чувствовал… для них ничего нет.

Боюсь, я слишком сильно переживаю за Фарли.

В то же время я не могу представить, как буду жить в этом холодном, пустынном месте. Быть застрявшим здесь