Хозяйка пиццерии - Оксана Гринберга

и лица людского города. Говорил его ртом и двигал его руками.

Он стал их оком, их конечностями. Источником сведений о людях и устройстве их жизни.

Но внедрение не прошло для него без последствий. Темная часть Улья постоянно требовала выхода, рвалась наружу, желая напитаться. И носитель стал причинять проблемы.

Женские особи, доверчиво следовавшие за ним в переулки. Он убивал их без нужды и пользы.

Это была ошибкой. Ненужной проблемой, потому что привлекало излишнее внимание людских магов.

Улей пытался его остановить. Старался направить, но носитель раз за разом срывался, в такие моменты становясь неподконтрольным, не слушая приказов.

И теперь Улей размышлял. Думал, стоит ли уничтожить этого носителя либо продолжать его использовать. А что, если люди догадаются, кто он на самом деле, тогда каков будет их следующий шаг?

Но нет, люди глупы и слепы. Каждый из них – собственный маленький Улей, и таким образом они никогда не смогут превзойти большой.

Но им стоит подготовить новых носителей, чтобы проникнуть как можно глубже в город людей. Выведать их секреты, а затем нанести удар.

Разрушить централизованную власть, и тогда этот город падет. Энсгард – так называли его люди.

А за ним и весь Андалор.

***

Я проснулась на рассвете – мокрая, дрожащая, под казавшимся ледяным одеялом, потому что никогда еще контакт с Ульем не был настолько сильным и всепоглощающим, как в этот раз.

Долгое время я просто лежала, уставившись в темный потолок, без мыслей и не в силах пошевелиться. Пыталась прийти в себя, а заодно привести в порядок голову.

Думала о том, что этот Улей – тот, который действовал на территории Энсгарда и в округе, – самый большой из всех, которые существовали в пределах Андалора. Или даже, возможно, во всем обитаемом мире.

И я пока что не знала, не понимала, как ему противостоять.

Наконец нервное напряжение стало понемногу отступать. Я более или менее успокоилась и снова завернулась в одеяло. Но сон не шел, напрасно я уговаривала себя, что стоит еще поспать, до утра далеко, а при свете дня я решу, как со всем этим быть.

Не выдержав, я поднялась на ноги.

За окном, кое-как завешенным одеялом (штор у нас пока еще не имелось), уже занимался новый день. Сквозь тонкую ткань пробивались первые бледные лучи, а по стеклу барабанил мелкий дождь.

В комнате было темно, поэтому я зажгла магический светлячок, решив отыскать книгу, которую Иго Таррин оставил своим дочерям в наследство. Меня внезапно захотелось что-нибудь почитать, раз уж все равно не спится, а других вариантов все равно не имелось.

Наконец я снова улеглась и уже скоро погрузилась в историю глупой девицы, запутавшейся в собственных кавалерах.

– Мне бы твои проблемы, – еще через несколько минут, не выдержав чужой глупости, сказала я героине.

Уже собиралась захлопнуть книгу, но внезапно снова посмотрела на чернильные отметки на странице, которые заметила еще у поверенного. Меня это натолкнуло на странную мысль, и я принялась переворачивать листы, там и сям подмечая то черточку, то точку, то восклицательный знак, то другие символы.

Отложив книгу в сторону, я принялась размышлять о том, где именно видела похожий набор знаков. Долго гадать не пришлось – конечно же, в записной книжке Иго Таррина! В той самой, с кучей похожих символов и цифр!

Она тоже была в моей комнате, и как только я ее пролистала, сравнивая с книгой, то…

Я быстро поднялась, натянула платье и заплела косу. На цыпочках вышла из комнаты, затем сбежала по лестнице на первый этаж, где на своих одеялах неподалеку от входной двери дремал Румо.

Несмотря на то, что я старалась никого не разбудить, он все равно поднял голову.

– Все в порядке, – шепнула ему. – Спи дальше!

В одном из неразобранных саквояжей я отыскала чернильницу, гусиное перо и пару листов бумаги. Уселась с этим «богатством» за обеденный стол, зажгла еще один светлячок и снова открыла обе книги – с приключениями пустоголовой дурынды и потертый блокнот Иго Таррина.

Ну что же, еще в своей комнате я выяснила, что символы в тексте книги и в записях ломбардщика совпадали. Что же касалось цифр по соседству…

Я задумалась.

23, 25, 12, 8… А что, если они обозначали буквы? Не просто любые, а по счету от начала фразы, рядом с которой стоял символ.

И я решила проверить эту теорию.

Нашла первую фразу, отсчитала двадцать третью букву. Записала ее на лист. Потом отыскала следующий символ и букву, соответствующую проставленной в записной книжке цифре.

Несколько раз ошибалась, не без этого. Пересчитывала заново, и процесс пусть медленно, но все же шел вперед. Перо скрипело по бумаге, оставляя корявые буквы – мне было еще далеко до идеального почерка в этом мире.

Постепенно буквы, а потом и строчки начали складываться в связный текст.

Ну что же, еще через час у меня вышел список имен с фамилиями и даже титулами у некоторых. Рядом стояли суммы, которые эти люди, подозреваю, взяли в долг у Иго Таррина, и от подобных огромных цифр у меня закружилась голова.

Еще были сроки и проценты.

Кое-кто из списка уже погасил свой долг, и тому была соответствующая отметка. Но большая часть все еще оставалась должна покойному ломбардщику.

Следовательно, и его дочерям.

Конечно же, записная книжка и пометки в любовном романе ни в коем случае не являлись доказательствами, с которыми можно идти в суд и требовать возврата долгов. Но я была уверена, что у ломбардщика обязательно имелись расписки. Иго Таррин был явно не из тех, кто поверил бы на слово людям, одалживавшим у него такие деньги.

Но где они? Как мне их найти?

Если только…

Почти все записи заканчивались отметкой: «д. у НК».

Я нахмурилась, прикинув, что это могло означать, что документы по займу хранились у некоего «НК».

Интересно, кем бы он мог быть? Я понятия не имела, но подумала, что уж точно не поверенного Малдрика Хесса!

Заодно мне стало предельно ясно, что в этом запутанном деле произошел настоящий прорыв.

Я отложила перо, закрутила чернильницу, после чего кое-как оттерла черные пятна с пальцев. Уставилась в окно и принялась смотреть на то, как занимался новый день.

Я пока еще не знала, что он нам принесет, но чувствовала, что однажды все непременно будет хорошо. И для этого не помешало бы распорядиться информацией из записной книжки с умом.

***

Они пришли утром, когда город только просыпался и мои