Анна Туманова - Леди для одинокого лорда (СИ)

— Простите, вы не подскажите… — она не успела договорить, а девушка уже исчезла в дверях одного из номеров. Смущенно потупившись, Кэсси медленно направилась в общую залу. Конюх уже ждал ее, и графиня, не став тратить время на завтрак, велела запрягать лошадей. Вскоре, карета неслась в сторону столицы, увозя ее все дальше от родного графства.

— Леди Кассандра, светлого вам дня, — дворецкий распахнул двери особняка барона Вергольта и с поклоном принял из рук графини маленький дорожный саквояж. Кэсси мягко улыбнулась мажордому и пошла вслед за ним по темному коридору к выделенным ей покоям. Она редко бывала в доме дяди и с трудом ориентировалась в большом особняке. Дворецкий провел ее через просторный холл, направляясь к лестнице, ведущей на второй этаж. Кэсси поднималась вслед за своим провожатым и оглядывала странно пустое помещение. На выцветшем шелке стен виднелись следы от снятых картин, холл верхнего этажа, украшенный некогда богатой росписью, потускнел, в полумраке отсвечивали бронзовые ручки закрытых дверей, а по углам прятались испуганные светом свечи тени.

— А, приехала, — раздался неприятный надтреснутый голос, а вскоре показался и его обладатель, барон Вергольт собственной персоной. Он, покачиваясь, вышел из дверей своих покоев и уставился на племянницу. Кэсси присела в робком реверансе. Дядюшка внушал ей страх, она панически боялась водянистых выпуклых глаз, глядящих на нее в упор, а, уж, неприятная улыбка барона… Кассандра не могла без отвращения смотреть на тонкие, изогнутые губы, которые плотоядно улыбались ей с морщинистого лица.

— Так — так, посмотрим, — дядя обошел ее кругом и прищелкнул языком, — Хороша! А если приодеть… Да, в этот раз мне повезет, и я отхвачу главный приз… Чего стоишь? Марш в комнату, Ванира принесет тебе ужин, — барон, продолжая что‑то бормотать, вернулся в спальню, а Кэсси прошла в отведенные ей покои.

Небольшое темное помещение было полупустым. Кассандра с недоумением осмотрела убогую обстановку и устало присела на кровать — стульев, а уж тем более, кресла, в комнате не было. Да, дядя явно решил сэкономить на содержании племянницы. Хотя, то, что она увидела в доме барона, наводило на мысли о совсем уж бедственном положении дядюшки. Странно, в прошлый ее приезд дом выглядел гораздо лучше.

Развязав ленты дорожной шляпки, девушка уставилась в быстро темнеющее окно. День угасал, а вместе с ним, угасало и хорошее настроение Кэс. Она не понимала, почему дядя решил отправить ее на бал — по законам Ратании, Кассандра была слишком молода для подобных мероприятий. Странно, что опекун решил пренебречь правилами. Девушку пугала нехорошая улыбка барона, непонятные намеки и странные взгляды, от которых хотелось убежать и спрятаться, как в детстве. А ведь ей уже исполнилось шестнадцать, детство давно осталось позади, вместе с мамой и папой, веселыми праздниками и шумными играми, нарядными соседями, часто приезжающими в гости, и их непоседливыми детьми… Кэсси вздохнула — как же давно все это было…

Скрипнула дверь, и в комнату вошла Ванира, служанка барона, — толстая, неопрятная женщина неопределенных лет.

— Чего расселись, Ваше сиятельство? — недовольно спросила она Кассандру. — Приехали, а у меня и без того работы хватает, так нет же, бегай тут, еду носи. Запомни, красавица, — я тебе не личная горничная, сегодня уж тут поешь, а дальше — сама спускаться на кухню будешь, не переломишься, — женщина со стуком поставила на маленький прикроватный столик миску с какой‑то непонятной едой и вышла из комнаты, громко хлопнув дверью.

Кэсси с недоумением выслушала речь служанки, поразившись тому тону, которым та посмела говорить с ней. Неужели дядя позволяет слугам подобные вольности? Странно, в прошлый свой приезд к барону она не видела этой женщины в доме. Что, вообще, здесь происходит?

Кассандра вяло поковыряла ложкой студенистую массу и, вздохнув, попробовала кулинарный шедевр дядиной кухарки. В замке Сториндолл ее не баловали разносолами, экономя каждый дирхам, и Кэс привыкла к простой пище, но предложенная ей склизкая каша с кусочками жира, размазанная по тарелке, не вызывала ничего, кроме омерзения. Однако делать было нечего — день, проведенный в дороге без обеда, заставлял забыть о брезгливости, и Кэсси принялась за еду. Кое‑как доев невкусное варево, графиня собрала грязную посуду и отправилась на кухню. Как она поняла, прислуживать ей никто не намерен, значит, нужно самой озаботиться собственным проживанием в доме барона.

Поход на кухню обернулся для девушки новыми неприятностями. А как еще назвать знакомство с тощей, остроносой женщиной, по имени Ринда? Дядина кухарка обладала отвратительным характером и острым языком. Она пристально оглядела Кассандру с ног до головы и, с громким стуком, поставила на плиту котел. Кэсси оставила пустую тарелку на столе и собралась уходить, но была остановлена резким окриком кухарки:

— Куда это ты собралась? А мыть за тобой кто будет? Я, что ли? — ехидно спросила женщина, — так мне за это не платят, и так уж который месяц денег не вижу! Давай‑ка, сама, своими белыми ручками.

И Кэсси, под пристальным взглядом кухарки, пришлось вымыть не только свою миску, но еще и все стоящие в лохани грязные тарелки и кастрюли.

— А ручки‑то какие нежные! Что, поди, не привыкла к черной работе? Куда уж! Это мы всю жизнь горбатимся на таких вот белоручек, грязь за вами убираем, обстирываем, готовим, да ручки целуем. А ты попробуй‑ка, поработай! Чего лицо воротишь? Не нравится? Ничего, вот господин барон продаст тебя подороже, тогда и заживем, всего у нас вдоволь будет, — женщина продолжала говорить, а Кассандра не могла понять, о какой продаже идет речь и при чем тут она, Кэсси. И почему эта странная женщина с таким злорадством смотрит на нее. Многое в доме дяди вызывало у Кэс недоумение. Странное поведение лорда, сильный запах алкоголя, распространяющийся от него, распоясавшаяся прислуга и полное равнодушие к этому дворецкого… Все наводило на мысль, что в доме барона Вергольта неладно. Но Кассандра решила, что несколько дней сможет потерпеть, а потом вернется в свой любимый Сториндолл и забудет обо всех странностях фамильного особняка Вергольтов. Пока Кэсси мыла посуду, Ринда еще несколько раз упомянула о том, что скоро все изменится, но Кэс так и не смогла понять, о чем идет речь. Кухарка делала странные намеки, многозначительно кивала в такт своим словам, и у графини невольно стала закрадываться мысль, что женщина не в себе. Под путаные разглагольствования служанки, девушка, наконец, домыла последние тарелки и поторопилась уйти. Когда она добралась до постели, то у нее не осталось сил на долгие размышления — Кассандру сморил глубокий сон, и до утра она даже не шелохнулась.