Обреченные судьбы - Вероника Дуглас

Сигрун откупорила одну из бутылок и снова наполнила свою кружку, в ее глазах блеснуло жадное предвкушение.

— Давай начнем.

Двигаясь, как гадюка, она схватила со стола маленькую миску с травами и швырнула ее в огонь. Глина раскололась, и содержимое зашипело. Клубы белого тумана вились вверх, и ароматы соли, дягиля, мха и березовой рощи кружились вокруг нас. Я вдохнул влажный воздух, и огонь наполнил мои легкие.

На мгновение ничего не произошло. Затем тени в комнате изменились — они больше не отклонялись от огня, но каждая двигалась в своем направлении. Цвета дома начали растекаться, как краска, стекающая по холсту.

Сигрун прикрыла испещренную шрамами глазницу своего отсутствующего глаза ладонью, затем медленно отвела пальцы от лица, словно снимая невидимую маску. Сапфировый свет вспыхнул там, где был ее отсутствующий правый глаз. Ее магия пронзила меня, как лесной пожар, пожирая меня изнутри и вырывая правду из моей души. Мои ребра стали железными, каждый вдох давался с трудом.

— Так много секретов и так много лжи, — сказала она скрипучим голосом. — Что ты хочешь узнать у меня, Лорд Волк? Потому что я знаю о тебе больше, чем когда-либо могла себе представить.

— Кто такая Саманта Беннет? — я потребовал ответа. — Почему Судьбы вернули ее обратно?

Глаза Сигрун расширились, и пока тени танцевали вокруг нас, ее голос лился, как океан.

— И оборотень, и фейри, она инструмент Судеб и дитя двух миров — мира яви и сновидений. Но все это ты уже знаешь, Лорд Волк. Каков твой истинный вопрос?

Это был тот самый вопрос, который неотступно преследовал меня — тот самый, который я задавал каждый раз, когда смотрел на нее, каждый раз, когда она двигалась, говорила или дышала. У меня пересохло во рту, но я все равно выдавил из себя эти слова.

— Саманта Беннет — моя пара?

Сигрун обнажила острые зубы.

— Да. Но вы оба должны принять узы.

Мне показалось, что мои ребра прогибаются под моим сердцем.

— Зачем Судьбам соединять смертного с богом? Зачем создавать связь, которая может закончиться только с разрывом обеих душ?

— Я не могу сказать тебе, только то, что Судьбы вернули ее сюда с определенной целью.

Эти слова вырвали низкое рычание из моего горла. Судьбы тысячелетиями издевались над миром. Они были бессердечны и жестоки, и у них не было никаких угрызений совести по поводу принесения в жертву смертных для достижения своих целей.

Я бы не позволил Саманте стать их пешкой.

Тени в комнате закружились вокруг меня, когда моя ярость возросла.

— Оракул королевы утверждал, что она была монетой, вращающейся на ребре, обладающей силой освободить меня или поставить на колени. Судьбы пытается использовать Саманту, чтобы уничтожить меня? Сломать мою душу ее смертью?

И боги, и полубоги уже были сломлены любовью.

— Высокомерное чудовище! — выплюнула Сигрун, ее сапфировый глаз сверкнул упреком. — Почему все мужчины должны думать, что вселенная вращается вокруг них?

Разочарование закипало у меня под кожей.

— Я беспокоюсь, что Судьбы уничтожат ее, чтобы добраться до меня. Если бы я хоть на мгновение подумал, что это правда, я бы изгнал ее из своего королевства и перенес горе оттого, что больше никогда ее не увижу.

— Как благородно, — Сигрун усмехнулась. — Ты действительно такой эгоцентричный? Ее судьба зависит не от тебя или твоего сердца, а от того, чего она должна достичь в этом мире. И все же ты сидишь здесь, пытаясь сделать так, чтобы это касалось тебя.

Жар обжег мне челюсть, а желудок скрутило. Меня заботила не моя судьба, а ее.

— Тогда скажи мне, какова ее цель, — грубо потребовал я. — Защитить мой народ? Победить королеву? Спасти фейри? Расскажи мне, старуха.

Сигрун покачала головой.

— Никто не знает истинных мотивов Судеб, даже я.

Я сжал кулак, во мне закипало нетерпение.

— Тогда ты можешь увидеть, что с ней станет?

Свирепое выражение лица Сигрун смягчилось, и ее губы опустились.

— Саманта умрет. Ее вернули для выполнения одного задания, и когда это задание будет выполнено, нить ее жизни закончится.

Удушающая пустота окутала меня. Наконец, я прошептал:

— Как я могу это остановить?

Старая лиса покачала головой.

— Саманта смертная. Может, ты и бог, но ты не можешь бороться со смертью, Кейден. Ты не можешь остановить это.

— А что, если она никогда не выполнит свою задачу? — спросил я в отчаянии. — Это спасет ее от смерти? Сможет ли она…

Синие глаза Сигрун метнули на меня обвиняющий взгляд.

— И что бы ты сделал, жадный волк? Оставил ее себе? Запер бы ее в своей башне, чтобы она умерла от старости?

— Если бы пришлось, — прорычал я. — Чтобы уберечь ее от Судеб.

— Ты дурак, Лорд Волк, — с жалостью сказала Сигрун. — Если ты попытаешься помешать Саманте достичь ее цели, это разобьет ей сердце, и ты это знаешь. Любой может увидеть, что ее цель — это ее искра. Без нее она превратится в ничто.

Меня захлестнула волна беспомощности.

— А если я не смогу спасти ее или остановить, тогда что мне делать?

Она поворошила огонь железной кочергой, затем села.

— Этого я не могу тебе сказать.

Между нами повисло тягостное молчание, и, наконец, я провел рукой по лицу.

— Что бы ты сделала, старая лиса? Потому что у меня нет ответов.

Она открыла рот, чтобы заговорить, но я поднял руку, заставляя ее замолчать.

— Я не спрашиваю Сигрун оракула — или кто ты там, черт возьми, такая. Я знаю ее ответ: ничего. Я спрашиваю Сигрун, мою подругу. Старую женщину, с которой я делил вино, медовуху и виски, та, кого я веками укрывал в своем королевстве, ничего не прося взамен.

Сияющий голубой огонек в ее отсутствующем взгляде померк, и Сигрун нежно положила руку мне на плечо.

— Смерть приходит ко всем смертным, Кейден. Но если бы у меня была пара, я бы встала рядом с ним против всего мира. Чего бы это ни стоило. Какова бы ни была судьба.

2

Саманта

Я кралась по пустынным залам глубоко под дворцом Айанны, следуя за толстыми пурпурными лозами, которые вели к Колодцу Жизни, сердцу королевства фейри. Я почти чувствовала биение сердца, пульсирующее в виноградных лозах, когда они высасывали жизненную силу из царства Кейдена.

Мир растягивался и искривлялся с каждым шагом, и тени двигались неестественно. Я