Наследник для зверя - Анна Владимирова

на месте. Отвращение ко вчерашнему — тоже. Просто страх неизвестности все вытеснил, у меня больше нет смысла бороться за право голоса. Никто не спасет, когда за мной закроются двери его дома.

Не хотелось покидать тихий кабинет. И я снова уселась на край кушетки и вытащила мобильный — мама уже звонила два раза, а для нее это критическое количество раз, после которого начинаются действия. Оставалось только выдержать и не расплакаться, когда услышу ее голос.

— Донна…

Я зажмурилась, медленно вдыхая… и снова запах пиджака каким-то образом придал уверенности.

— Мам, все в порядке.

Услышала, как она нервно выдохнула на фоне шума города. Ну так и есть — уже несется ко мне.

— Я у входа в клинику. Прокурор Харт перезвонил мне, сообщил, что ты на скрининге.

Недооценила ее. И его тоже.

— Он заберет меня сегодня, — выдала главную боль.

— Донна… Ты, наверное, еще не видела новость… Но он сказал всем правду, — понизила она голос.

— Какую? — медленно выпрямилась я.

— Что он применил силу. А ты — сдалась его требованиям, не в силах противостоять таким обстоятельствам. И сплошное восхищения твоей смелостью.

Я только беспомощно хмыкнула, тяжело сглатывая. Даже если так, себя он не подставил — общество дало ему карт-бланш на действия в отношении своей избранной. Но пиджак теперь показался теплее.

Когда я явилась в кабинет доктора Верда, Харт ждал меня там. Захотелось съязвить, поинтересоваться — насколько я потяну по десятибалльной шкале? Но я не смогла. Замерла у двери, вцепившись в полы его пиджака.

— Ладно, свяжешься со мной, — поднялся Харт. — Донна, тебя мама ждет.

— До свидания, — выдавила я доктору не глядя и вышла из кабинета.

Мама стояла у дверей. Она сразу протянула мне руку и крепко сжала мою:

— Мистер Харт… — вежливо кивнула прокурору.

— Вы… — он устало глянул на мою мать, — решите, как бы вы хотели и что именно. Я все сделаю.

— Очень любезно с вашей стороны, — учтиво улыбнулась мама.

И этот ее взгляд я знала — она сейчас видела и понимала больше меня.

— Я буду ждать у лифта. — Харт коротко глянул на меня и направился прочь.

И теперь я не могла оторвать взгляда от него.

— Донна… — тихо позвала мама.

Я вздохнула. Не стало сил. Хотелось домой. К маме. Но просить его отпустить меня снова — глупо. Потому что я посижу дома пару часов от силы, а потом начну еще более глупую деятельность типа планирования побега и совершения оного.

— …Ты как? — Когда наши взгляды встретились, она мотнула головой: — Я понимаю, глупый вопрос, и все и так понятно, но я хочу тебя услышать. — Она потянула меня за руку подальше от кабинета в небольшой холл. — Если я попрошу Харта, он тебя отпустит — я это знаю. Он не сможет мне отказать.

Я замерла, оглушенная ее словами:

— Как…

— Проще, чем ты думаешь, — покачала она головой.

— Я не понимаю… — нахмурилась я.

— Так что?

— Нет.

Мы с ней замерли в тишине, глядя друг на друга.

— Нет? — вздернула она брови.

— Нет.

— Почему?

Она все еще заглядывала мне в глаза, пытаясь понять, а я никак не могла сообразить, что ответить. Боюсь прессы после того, что Харт заявил на весь Клоувенс? Это ударит по нему, как я и хотела.

— Он все равно не может меня отпустить, — прошептала. — Я не знаю, почему ты уверена в обратном. Но я лучше буду смотреть ему в глаза, чем ждать, когда у него снова не станет сил терпеть…

Кажется, я сказала не то, что она хотела услышать. Меж ее бровей залегла тревожная складка, черты лица заострились, а глаза будто потухли:

— Ладно. Хочешь, поеду с тобой к нему? Помогу устроиться…

— Мам, нет, — выдохнула я. — Мне невыносимо захочется с тобой и уехать… Давай я останусь взрослой, ладно?

Не знаю, откуда взялись силы улыбнуться. Но внутри вдруг все успокоилось — я приняла решение принять ход событий.

Глава 11

И только тут спохватилась, что надо маму как-то успокоить:

— Слушай, а он даже ничего. Не думала, что он возьмется сглаживать новости после моего заявления. А еще он в суде…

Говорить стало тяжело — зря я начала это вспоминать.

— Что? — насторожилась мама.

— Ну он… я думала, он меня там раздавит, — посмотрела ей в глаза, а сама видела перед собой взгляд прокурора и чувствовала дрожащие пальцы на щеке. — А он… спрятал.

Я думала, что вру ей сейчас. Но маме врать никогда не выходило. А она почему-то верила. Притянула меня к себе и обняла:

— Ладно… будь взрослой. Но если что — я всегда тебя жду.

— Да.

Мы взялись за руки и пошли к лифтам. Харт ждал, стоя у окна, и я снова поймала себя на том, что он меня завораживает.

— Мистер Харт, — позвала мама, и он тут же обернулся. — Мы с Донной поговорили, она сказала, что готова принять ваше предложение. Но я хотела бы дать понять, что одно ее слово — и я заберу ее.

Харт вскинул голову, свысока глянув на мою мать, потом перевел взгляд на меня:

— Я вас понял.

И все. Никаких заверений или обещаний, которых не сможет выполнить.

* * *

Из клиники мы уехали на другом автомобиле — изворотливом и дерзком, более подходящем прокурору. И, конечно, Харт вел сам. Когда мы въехали в тоннель, я схватилась за ручку двери и влипла в сиденье, раскрыв в страхе глаза.

— Не любишь скорость?

Я только мотнула головой, и он тут же перестроился в соседний ряд:

— А так?

— Ты правда собираешься под меня подстраиваться? — повернула к нему голову.

Не ожидала, что в новую жизнь меня потащат на такой скорости и в такой машине. Думала, что это будет похоронная процессия на его пафосной рабочей тачке, чтобы все успели потыкать пальцем в идиотку-неудачницу, не разглядевшую своего счастья.

— Я собираюсь попробовать, — серьезно ответил он. — Тебе не нравится?

— Это нервирует, — отвернулась я на дорогу.

— Почему?

— Ты обещал запереть меня в камере, если не сдамся тебе. И