Проклятие принца - Ася Медовая

От его женщины!

Точнее, от его вещи, о чем не стоит забывать, чтобы в голову не лезли бредовые мысли.

* * *

– Какого дьявола ты тут сидишь?!

Вильду подбросило от окрика господина и тогда она приподнялась на локтях щурясь и моргая спросонья. Вообще-то она не сидела, а лежала, окончательно наплевав на смятое платье и спутанные волосы.

Придерживая одной рукой дверцу, другой опираясь на боковину кареты, Рессар Видьер являл собой страшное разгневанное чудовище в сумраке под сполохами молний и раскаты грома.

Приняв вертикальное положения и теперь уже окончательно проснувшись, Вильда поняла, что замёрзла и смертельно хочет в уборную. Но все эти потребности не перекрыли удивления, что начавшаяся гроза не разбудила её в отличие от гневного крика хозяина.

– В-вы сам-ми в-велел-ли оставаться тут, – просипела она, с трудом сдерживая зубы от стука.

– Я велел тебе сидеть в каретном сарае? – недовольно сморщился господин, словно Вильда только что обвинила его в глупости.

– Д-да… Не совсем, н-но да…

– Вылезай немедленно!

Всё, он потерял своё терпение и теперь раздраженно постукивал ногой, повернувшись боком, освобождая выход для нее.

– П-подайте м-мне руку…

– Что? – теперь и нога намертво приросла к земле, перестав выбивать нетерпеливый ритм.

– В-вы сказали оставаться з-здесь, п-пока не п-подадите руки.

И тут Рессар расхохотался, потом бесцеремонно вытащил её из кареты, взвалил на плечо и потащил к дому наплевав на холодный ливень моментально намочивший платье Вильды.

О, если когда-нибудь станет госпожой, то тоже заведет себе список чего она терпеть не может. Первым пунктом там будет значится каретный сарай, хотя нет, первым – ночная гроза и прогулки под ней. Ой, нет же, первый пункт почетно займет сам господин Видьер, проклятый принц Гоблинов. Вот кого она терпеть не будет в первую очередь!

Вильда поймала взгляд Фенхеля, который поспешил закрыть за ними входную дверь. Что-то странное было в его взгляде: смесь ужаса и сочувствия. Может после такого и расстался с жизнью предыдущий повар? Но что такого она сделала? Всего лишь была послушна воле хозяина. Вряд ли он убьет её за это.

– Твои помощники совершенно не умеют готовить, они ни на что не способны! – не сдержался Рессар и высказал ей недовольство до того, как втащил по лестнице на второй этаж и поставил на ноги.

– Ой, – простонала Вильда и подумала, что теперь у господина есть повод лишить её жизни. Он не просто злой, но еще и дьявольски голодный.

– Снова ваши «ой», – не то вопрос, не то утверждение. – Раздевайся!

– З-зачем? – она стянула платье на груди, стараясь по максимуму прикрыть безнадёжно-наглое декольте мокрого платья.

– Примешь ванну, согреешься.

Вот теперь она обернулась и увидела полную ванну горячей воды с облачками воздушной пены и благоуханием гвоздики. А Вильда точно знала, что с гвоздикой принимает ванну хозяин, тогда зачем он притащил её к себе?

– Снимай же свое платье.

Рессар устал ждать и развернул Вильду спиной, чтобы помочь расстегнуть пуговки. Но уже через секунду раздался треск и десятки перламутровых бусинок посыпались по полу.

– Вы испортили моё выходное платье, – тихо констатировала Вильда, чувствуя, как руки Рессара стаскивают с её плеч ленты, потом сдергивают лиф-бюстье, как мокрый наряд вместе с нижними юбками оседает у ног.

И тут Вильда покачнулась, ноги перестали её держать, накатила слабость и тошнота. С невольным стоном она покачнулась, откидываясь на грудь господина и обмякая в его руках.

Глава 7. Полуобольщение

Вряд ли бархатная банкетка вызвала бы в нем бурю эмоций, как колдунья. Он был в миллиметре от расслабляющей ванной, когда вздумалось позвать эту гордячку и не только всыпать ей за испорченный обед и опоздание, но и тут же исполнить задуманное наказание.

Но уже через минуту он снова натягивал штаны и перчатки, нёсся сквозь косые потоки дождя к каретному сараю и ругался на чем свет стоит. Эта строптивая девчонка выводила его из себя даже не показываясь на глаза! Но как же она мутила его рассудок, вот так, беспомощно откинувшись в объятиях.

Подхватив колдунью под коленки и невольно заглядевшись на её обнаженную грудь, со вздохом отчаяния опустил в пенную воду, погружая руки по локоть, проверяя не остыла ли вода.

– Кэр! Прикажите подать еще два кувшина горячей.

– Да, мой принц.

Фенхель ушел, а Рессар стянул намокшие перчатки и отбросил в сторону. И как всегда, именно сейчас захотелось провести пальцем по её нежной щеке, убрать завиток волос с лица.

Он спрятал руки за спину, чтобы не поддаться гиблому искушению. Хотя будь девушка банкеткой, будь она вещью, Рессар позволил бы себе всё. Наплевал бы на хрупкость и чувства вещи. А это в очередной раз доказывает, что колдунья для него значит больше, чем простая собственность. Видимо, назвать рабыню своей фавориткой и не сделать ею в действительности вносит резонанс в его тщательно выстраиваемый порядок. А этого он терпеть не может.

* * *

Она очнулась и дёрнулась, чтобы подняться, но мужская рука, затянутая в кожаную перчатку, остановила:

– Лежи спокойно, – коротко добавил хозяин странным хриплым голосом.

Вильда снова положила голову на его колени и вытянула ноги на кушетке. Простыня, в которую было обернуто тело, задралась и сползла, пока Вильда ворочалась, но руки зажаты, что не поднять и не поправить.

Сейчас она с господином находилась в своих покоях, лежала на кушетке, а Рессар сушил ей волосы у камина. Медленно и осторожно перебирая пряди в непослушных пальцах, поглаживая затылок, проводя ладонью по голове. Эти прикосновения так походили на ласку, что Вильда всерьез забеспокоилась, как бы не растаять в руках хозяина и не надумать себе лишнего.

Лучше всего начать разговор и отвлечься!

– Вы купали меня? Лично?

Дрогнувшие пальцы и слегка дёрнувшие за волосы, заставили поднять лицо и посмотреть в затуманенные глаза хозяина.

– Почему не поручили слугам?

– Кхм… Все мои слуги – мужского рода. Никто не смеет трогать мою фаворитку, кроме меня.

Вильда больше удивилась хриплому голосу, чем странному заявлению. Хотя доля правды в словах господина есть. С отставкой Калиты в доме не осталось женщин, кроме Вильды.

Он снова распушил пряди волос и пропустил их сквозь пальцы. Они шёлком выскользнули почти высушенные теплом камина.

Вилда прикрыла глаза и еле сдержала стон удовольствия. Вот если бы Рессар снял перчатки, это действительно стало бы слишком интимным, даже эротическим, а сейчас больше похоже на заботу о последней женщине в доме. Не стоит думать о неподобающих вещах…

Но непристойные мысли словно атаковали