Порхает мотылек в презренных небесах. Том 1 - Моргана Маро

Тай Фансинь странно взглянул на Ян Юмэй, отложив кисть и спросив:

– Разве дева Ся не была на пирах Дома Ся?

– Я… глупая дочь семьи Ся, – опустив взгляд, пробормотала она. – Как я могу показываться перед гостями и позорить имя своей семьи? Я рада получить и остатки со стола.

Взгляд Тай Фансиня потемнел, и если бы на него сейчас смотрела Хуанъянь, она была бы поражена тем холодом и безразличием, что сквозили в нем.

– Я много слышал про второго господина Дома Ся – Ся Гана. Он прославился в Хэчжоу своей добродетельностью, так как же он мог покинуть Дом Ся и оставить в нем свою единственную дочь? – скажи это кто другой, то его слова полнились бы насмешкой, но голос Тай Фансиня оставался ровным.

– Отец сказал, что хочет найти лекарство от моего слабоумия. В Доме Ся я хотя бы буду есть и спать, а рядом с ним стану лишь обузой, – живо поделилась Ян Юмэй, изобразив на лице милую улыбку. – Отец обещал вернуться, когда найдет лекарство. Жаль, что он не знает о нашей свадьбе, иначе собрал бы богатое приданое.

Тай Фансинь вздохнул и тихо произнес:

– Ты действительно глупа, раз думаешь, что здесь тебе будет лучше жить. Императрица И ненавидит меня и доставит много проблем, если ты привлечешь ее внимание.

– Эта Юань умеет быть тихой и незаметной. Второму принцу не стоит за меня бояться.

– Раз ты глупа, то все еще хуже, – нахмурился Тай Фансинь. – Все, что ты скажешь в стенах Тайгуна, мечами обернется против тебя. Стоит же покинуть дворец Старого Холода, и за каждым твоим шагом будут следить. Семья Ся не защитит тебя в этом месте.

– Но второй принц ведь защитит, – возразила Ян Юмэй.

На лице Тай Фансиня мелькнуло сложное выражение. Он еще не знал, что невольно пустил волка в свой дом[31].

– Ты так надеешься на нелюбимого сына императора?

Стоило Ян Юмэй кивнуть, как второй принц вздохнул, подперев пальцами лоб.

– Отдохни перед пиром, – посоветовал он, вновь взяв кисть.

– Эта Юань хотела бы кое-что спросить, – скромно произнесла Хуанъянь, почти закончив создавать печать. – Могу ли я просить у второго принца деньги для выхода в город?

Ее вопрос озадачил Тай Фансиня, заставив задуматься. Вздохнув, он все же признался:

– Для дворца Старого Холода в год выделяется не больше пятидесяти таэлей[32], сорок из которых уходит на еду, а десять на новую одежду. Боюсь, этот принц не сможет достойно обеспечить свою жену.

Ян Юмэй чудом удержалась от того, чтобы не крикнуть: «Сколько?!» Одно ее украшение в прошлой жизни стоило не меньше тысячи таэлей! Насколько же сильно не любили второго принца, раз лишили его слуг, стражников и денег для жизни?!

– Эта Юань поняла второго принца, прошу простить за проявленную наглость, – поклонилась она, поднявшись на ноги. – Я последую вашему примеру и отдохну перед пиром.

Перед глазами вдруг ярко вспыхнула алая нить, пронизывающая сердце Ян Юмэй. Хуанъянь невольно замерла, смотря, как та закручивается в спирали, прежде чем войти в сердце Тай Фансиня. Все же он и есть Мин Хань.

Медленно покинув кабинет, Ян Юмэй замерла посреди коридора.

Хоть Тай Фансинь и имел тот же облик, что Мин Хань, его взгляд был холоднее и безразличнее. Второй принц напоминал драгоценный кусок белого нефрита прямиком из северных гор, был отстранен, но не глуп. Он изучал Ян Юмэй, словно пытаясь рассмотреть ее настоящую, скрывающуюся за маской глупой девицы.

На алых губах Хуанъянь мелькнула улыбка, а в синих глазах заплясали искры. Тай Фансинь и есть Мин Хань… у Ян Юмэй вдруг появился повод жить дальше.

⁂

Хэчжоу шумел, напоминая всполошившийся улей с пчелами. По дорогам проезжали повозки и паланкины со знатными сановниками, бегали слуги и прогуливались господа.

Войдя в город, Бай И некоторое время вдыхала аромат еды и живой ци, что била из здешних людей. Облизнувшись, девушка с улыбкой пошла вперед, ловя на себе множество взглядов: завистливых женских и завороженных мужских.

Оправив задравшийся рукав нежного платья, похожего на сорванный бутон пиона, Бай И вошла в ресторан «Улыбчивое облако, желающее удачи», где подавали лучший чай, а взору открывалась река Люхэ, и заняла столик на втором этаже. Гости провожали ее заинтересованными взглядами, замечая украшения из нефрита и драгоценных камней. Никак дочь знатного вельможи, если не одна из детей четырех великих Домов! Вот только была ли среди них такая красавица?

Служанка принесла чай, мягкий аромат которого привел Бай И в восторг. Она часто слышала про «Улыбчивое облако», мечтая когда-нибудь побывать в нем. Даже не верилось, что это наконец свершилось!

Наслаждаясь пряным вкусом и довольно жмуря глаза, девушка вслушивалась в разговоры.

– …Что за пара! Глупая девица и принц-урод.

– Во всей Великой Ци не сыскать более странную пару! Ну хоть Дом Ся избавился от головной боли.

– Вот уж представление будет, когда Ся Ган вернется в столицу и не найдет своей дочери!

Бай И скользнула ленивым взглядом по гостям ресторана. До ее чуткого слуха уже дошла новость про свадьбу второго принца Тай Фансиня и глупой Ся Юань. Возможно, этим вечером она даже своими глазами увидит их.

Заметив на себе пристальный взгляд, Бай И обернулась. За соседним столиком сидел мужчина, который тут же смутился и поспешил отвернуться, но девушка его увидела. Растянув губы в улыбке, она поднялась, пройдя мимо и едва ощутимо коснувшись пальцами мужского плеча. Тот вздрогнул, его глаза затуманились, и он послушно встал с места, следуя за Бай И.

За время своего путешествия она успела проголодаться, и обычная еда не утолила бы ее жуткий голод, от которого чесались десны. Как хорошо, что Хэчжоу был большим городом, где Бай И могла затеряться и не бояться быть пойманной.

Зайдя в тихий закуток, Бай И прильнула к мужчине, прижав его к стене. Ее мягкие губы, похожие на алые лепестки розы, приникли к его губам, и мужчина застонал от наслаждения.

Черные глаза девушки вспыхнули алым цветом, из ее волос поднялись красные лисьи уши, а за спиной закачались девять хвостов, из общей рыжины которых выбивался лишь один белый. Заметивший это мужчина в ужасе попытался отшатнуться, но его плечи сжали острые когти, порвав одежду и впившись в податливую плоть.

Бай И с упоением выпивала из человека его душу, жадно